— Маирис! Где Маирис?!
Первая же попавшаяся мне навстречу ученица оказалась перепугана насмерть и чуть не свалилась на меня с лестницы. Она, кажется, бежала, причем не глядя под ноги и вообще не понимая, куда ее несет. Налетела на меня, испуганно взвизгнула и чуть не сбила со ступеньки, а потом еще попыталась вырваться, когда я ее поймала. И только через пару секунд опомнилась, узнала, но тут же уткнулась в меня лицом и отчаянно разрыдалась. Ну что ты будешь делать? Как в деле-то разобраться?
— Я пойду других целительниц поищу, пока вы с девчушкой, значит, — понятливо сказал за моей спиной эсс Гурзиш. — Уж свояченицу-то не пропущу… А вы, парни, бегом к воротам, разберитесь, как там и что, может, дополнительно с этой стороны накидать тяжелого надо, чтоб не снесли к такой-то матери, а то, понимаешь, совсем с ума мужики посходили… — Раздав указания, которым, как ни странно, последовали и Лильрин, и Сириан, старик охотник живо прошмыгнул мимо меня по лестнице и скрылся в галерее, откуда моментально донесся его зычный голос, призывавший чью-то мать и пару демонов с рогами заодно.
А я постаралась успокоить тот источник информации, который оказался под рукой. И через какое-то не столь уж и продолжительное время преуспела.
— Эсса Маирис… она лечила всех пострадавших, — всхлипывая и запинаясь, начала рассказывать усаженная прямо на ступеньку девочка, пока я продолжала обнимать ее и утирать зареванное лицо. — Их было много, потому что твари как взбесились и начали нападать на всех из-под каждого куста! Так страшно… Раненых становилось все больше, мы с ног сбились, все были напуганы, а люди стали злые. То и дело ссорились, кричали на нас, что мы плохо работаем, раз не можем вовремя помочь всем!
Тут она снова всхлипнула и попыталась сорваться в истерику, мне пришлось довольно жестко ее встряхнуть и прикрикнуть. Подействовало.
— А потом… потом началась большая ссора в очереди за едой… Мы раздавали припасы понемногу, в каждые руки маленький мешочек, чтобы хватило всем и надолго… А одна женщина начала кричать, что мы обманом забрали себе всю еду и теперь жрем… — Вивиан, так звали послушницу, я вспомнила ее имя, запнулась, явно повторяя выкрикнутые кем-то в запале слова. — Жрем в три горла, дармоедки. И все начали кричать… И один мужчина вдруг кинулся на эссу Дину, ударил ее и заорал, что это мы все виноваты, проклятые ведьмы. Это мы подманили тварей, чтобы отобрать у людей последнее и… чтобы власть… чтобы… — Вивиан все же не выдержала, снова уткнулась мне в колени и зарыдала.
Я обняла ее. Мне ли не понять чувства этой девушки? Так обидно, горько… Людская неблагодарность иногда бьет больнее палки.