Я почесала лапой в затылке, а потом подцепила все еще ржущего мужа лапой за штаны и подтянула поближе. Надеюсь, не испугается и не начнет отбиваться. Не начнет? Уже хорошо.
Но все еще ржет, правда, на истерику это вроде бы не похоже. Можно, конечно, отнести его к реке и пару раз окунуть головой в холодную воду, но, пока задыхаться от смеха не начнет, к крайним мерам мы прибегать не станем…
Так. Начнем осмотр, раз уж пациент не сопротивляется. Ссадина на ребрах… вот я так и знала, что дело нечисто. Не может у обычного, нормального человека зарубцовываться ткань с такой скоростью. А тут корочка запекшейся крови почти отвалилась во время его энергичных движений, под ней розовая новая кожа и шрам, который ну никак не выглядит свежим.
С рукой та же история, а под волосами на голове уже следа не осталось от внушительной шишки.
Я еще раз очень внимательно исследовала мужа. Для этого притянула не сопротивляющегося мужчину поближе и уткнулась носом ему в шевелюру. Принюхалась… какой запах у него приятный… и словно знакомый… и…
И машинально лизнула, издав довольный, утробный такой смешок-рык. Словно… так, что это было?!
— Я тебя тоже люблю, Золотинка… — как-то грустно сказал Айвен и поцеловал меня прямо в медвежий нос. Чем ввел в окончательный и бесповоротный ступор.
Я так и сидела, пытаясь выправить в нормальное положение собравшиеся в кучку глаза, пока мой муж вместе с дочкой потрошили мешок с трофеями. Они даже обменивались какими-то фразами, упоминая меня, но все это проскользнуло мимо сознания, почти не оставив следов. Кажется, хвалили. Кажется, хихикали…
Вот странные люди. У них мама обросла шерстью и зубами по самые уши, у них враги на острове, непонятки с прыжками туда-обратно из медвежонка в ребенка, а они хихикают. Ненормальные? Или, наоборот, очень здоровые, стрессоустойчивые люди?
А люди ли?
Я вдруг подскочила, снова поймала в охапку Айвена и, развернув его спиной к себе, принялась тщательно вынюхивать его спину. Ровно там, где с гладкой, незагорелой кожи на меня скалилась вытатуированная медвежья морда.
— Ты пахнешь самцом медведя! — через какое-то время возмущенно констатировала я. — На спине! Эта татуировка — она не просто картинка! Твоя гранма… бабушка об этом говорила, а ты не слушал и мне не велел!
Откуда вылезло это воспоминание, черт его знает. Но вылезло же! И возмущалась я вполне искренне. Кристинка, та сразу поняла главное:
— Папа тоже умеет превращаться в мишку? Папа! Покажи! Покажи! Ну покажи!
— Кристинка, не канючь, — строго сказал ей Айвен и осторожно высвободился из моих лап. — Ничего я не умею. И еще сутки назад был твердо уверен, что бабушкины сказки — это сказки и есть. Но я достаточно разумен, чтобы принимать факты. Только что с ними делать? Золотинка… ты точно не можешь превратиться обратно в человека?