Так как больного пришлось уложить в телегу, Мираж, не желая, чтобы девушка находилась рядом с ним, усадил Энни позади себя и она, обхватив его за пояс, млела от счастья, вскоре позабыв и о недавнем инциденте и о больном разбойнике. Кавалерия, погруженный в раздумья, ехал возле них, не забывая, впрочем, изредка отвлекаться и поглядывать на Вешателя позади себя. Старина Билл разместился на телеге и взялся ухаживать за больным, а Терри Рыбак забрал себе лошадь Франко. Между головой и хвостом движения втиснулись Дадли на вечно испуганном, вороном мерине, которого он когда-то лично кастрировал, Даффи на своей гнедой, самой хилой кобыле группы, и Джек на своей Бо, самой, наоборот, здоровой лошади из всех после Беды. Джеку очень скоро надоело слушать бред почти не замолкавшего больного, и он принялся подгонять свою ленивую кобылу.
До самой ночи они ехали без привалов, останавливаясь лишь для того, чтобы напоить лошадей, и ночью продолжили движение, не прерываясь на сон. Все хотели поскорее выбраться из бесконечной каменной кишки, перетравливающей их заживо. И хотя люди держали свои суеверия при себе, никто из них уже не сомневался в проклятости места. О Мираже и его роли во всем этом они не думали, всех занимало ровно две вещи — остаться в живых и выбраться из западни, эти цели в головах людей соотносились.
Ночной отрезок пути стал для них кошмаром наяву. Видения, почти переставшие тревожить их днем, обрушились на них ночью в десятки раз сильнее. Злобные сущности из ущелья передышкой в дневное время расслабляли их бдительность, чтобы ночью наброситься на них всем скопом и свести с ума.
Когда стемнело, и ночное небо укрыло темнотой змею, по кишечнику которой они двигались, ущелье превратилось в катакомбы. Тьма сгустилась настолько, что невозможно было разглядеть спину едущего перед тобой компаньона. Цокот копыт всех лошадей по камням и скалам смешался в сплошной звон, из него громким стуком выделялось шествие неподкованных копыт Беды, которые даже без подков стучали громче копыт всех остальных лошадей, но не громче сердец разбойников, колотящихся у них между ребер. Теперь, когда они не могли видеть, уши стали их главной связью с миром. И хотя Беда ехала рядом с Бо, бандитам казалось, что она возглавляет движение, так громко и так отчетливо стучали ее копыта. Это было ошибочное предположение, как и большинство предположений той ночи, основанных на услышанных бандитами звуках. Беда ехала в середине группы, Джек намотал веревку себе на руку, превратив ее в прикол для швартовки, к которому этот прекрасный черный фрегат крепился. Это была простая предосторожность — смешавшись с тьмой Беда совсем исчезла, только шум от ее движения и говорил о том, что она еще здесь, а также веревка, которая изредка натягивалась, оповещая Джека о том, что Беда слегка отклонилась от курса. Тогда Джек дергал, и она возвращалась на уготованное ей место под его боком.