Кавалерия ничего не ответил, он молча наслаждался видом.
У их ног лежали луга, несколькими холмами они спускались вниз. Горам на севере — а это были лысые горы, не просто скалы — предшествовал еще один лес. Перед ним протекала река, у подножия всхолмья на вершине которого они стояли. Скалы Межевого кряжа отрезали Лоно от центральных прерий на востоке, там не было цельного леса, только острова деревьев, размежеванные лугами. Прямо за скалами кряжа расположилась продолговатая по форме долина Монтгомери лейн, туда они направятся, когда придет время.
Они разбили лагерь у реки, впервые с момента ночевки у Скалы в форме скакуна спали при разведенном огне, а ели жаркое из белок, добытых в лесу Миражом. Их приметил Кавалерия, и хотел пристрелить, но Мираж запретил ему тратить патроны, а сам убил несколько зверьков бросками ножей. Несмотря на то, что Мираж был уверен в том, что в Лоне безопасно, чтобы не смущать народ, он назначил дежурных. Они сменялись каждые четыре часа. Сначала это был он сам, затем Кавалерия в середине ночи, ближе к утру Терри Рыбак. В Лоне не обитали дикари из соображений святости места, даже Огненноликие, обычно плюющие на заветы предков, здесь не селились. Считалось, что того, кто решиться присвоить себе Лоно, настигнет страшное проклятие, по этой же причине те, кто знал об этом месте, старались не проводить здесь больше одной-двух ночей. Больших хищников в Лоне тоже не водилось, если не считать высокогорных орлов, которые изредка пролетали в вышине над ними, оглашая округу своими криками. Но не в ночное время — в отличии от большинства диких территорий ночью здесь было безопаснее, чем днем.
— Это огромные птицы, — рассказывал Мираж за ужином, — взрослые особи способны поднять в воздух теленка, поэтому скотоводы не спешат наложить руки на Монтгомери лейн. Очень уж они этих орлов бояться. Я сейчас не шучу, — все из-за птиц! Если какой-то псих и решиться туда переселиться, то ему придется для начала истребить этих пернатых гигантов. Не уверен, что у них есть научное название. Кажется, они гнездятся только в центральной части Межевого кряжа, возле которой есть на что охотиться. Скажу я вам, только безумец отважиться влезть на здешние скалы, чтобы их исследовать, — это почти верная смерть! Со времен Шарля Тюффона ученые в Прерикон не спешат, знаете ли. Они ждут, пока смертники-колонисты здесь все освоят и обезопасят. К тому моменту всех хищников истребят, и они будут иметь дело с костями, а не живыми существами. Что ж, именно к этому столичные лабораторные крысы и стремятся, к безопасности и процветанию за чужой счет. Восток тяготеет к востоку, ученые — к лабораториям и музейным экспонатам. За исключением, должно быть, таких же сумасшедших фанатиков, каким был сам Шарль, судя по свидетельствам его современников. Но в наши дни таких все меньше, все больше карьеристов, гадающих на костях…