Среди разбойников послышались перешептывания, слишком громкие, чтобы быть о хорошем. Некоторые бандиты, сощурив глаза, начали выразительно кивать в сторону Миража, что-то шепча на ухо рядом стоящим компаньонам. Несколько больших пальцев пересекли несколько кадыков, обозначив весьма неблагие намерения их обладателей, но такие, которыми, несомненно, вымощен дорога в ад. Разведчика все знали и все любили, только ведь и старый фермер ему возразил не на пустом месте, а каковы, позвольте, его годы!.. Сколько у него опыта!.. В вопросах живности Биллу все доверяли, к тому же те сомнения, которые он озвучил, были не бог весть какой мудростью, то есть звучали для здешней братии более чем правдоподобно. Те же мысли многим бандитам закрались в голову, но никто, кроме Билла, которому из-за старости было уже, кажется, глубоко плевать на все, не решился потягаться с Миражом в авторитете. Увидев, как недовольно скривились толстые губы Кнута, отчетливо виднеющиеся из-под его сомбреро, Мираж поспешил объясниться, задействовав все ресурсы своего не абы какого красноречия.
— Нет сомнений в том, что приведенные вами доводы вески, Старина, однако вы, уж простите меня за прямоту, по всей видимости, и правда не слишком-то разбираетесь в поднятом вами вопросе! Есть одно место, о котором из пришедших в Прерикон людей востока мало кто знает, даже таким опытным бродягам, как Билл, о нем неизвестно, хотя каждый из них, пусть и не подозревая о его существовании, мечтает его найти. Но о котором, к нашему и их большому счастью, знают лошади!.. Видите ли, это место, — есть на поверку чем-то вроде цветущего оазиса среди пустошей, если хотите. Этот лоскут благодатной земли, дикарями прозванный Лоном, находится на стыке между центральными прериями и западными, огражденный с трех сторон непроходимыми скалами и имеющий лишь два входа: один со стороны центральных прерий, в неприметной лощине, расположенной недалеко от Монтгомери лейн, другой — со стороны прерий западных, он много шире и приметней первого, так как проходит под грандиозных размеров Аркой седла… Погодите-ка, сейчас я нарисую! — подошвой своего сапога Мираж стер нарисованный им ранее план авантюры, присел на корточки и принялся дулом револьвера выводить на земле очертания упомянутого им Лона. — Табуны Прерикон туда приходят в последнюю очередь, ближе к Слезам неба, когда в центральных прериях уже все ими пожрано! — закончил он говорить и посмотрел на Старину Билла, слушавшего его рассказ с выражением крайнего недоверия на лице.
— И насколько далеко от этого твоего Лона каньон, о котором ты нам поведал, сынок? Тот, куда дикари загоняют кобыл? Змеиный, кажется… — проскрипел наконец Билл, запуская руку в один из карманов штанов, в тот, что был недырявым. Из кармана он отработанным до автоматизма движением извлек металлическую табакерку, с почти стертым за годы пользования рисунком на крышке. Отвинтив крышку, Билл сплюнул на землю соломинку, которую до этого держал в уголке рта и, положив в рот лист табака из коробочки, принялся его жевать, табакерку же бережно закрыл и вернул обратно в карман. Запасы жевательного табака и соломинок у старого фермера никогда не исчерпывались.