Наконец Клайд двинулся к столу. Нил и Эдна, женатые сорок два года, стояли рядом и ждали. Они не касались друг друга, не черпали друг в друге силу. Слишком много лет прошло с тех пор, как они делали что-то подобное в последний раз.
Медэксперт закончил объяснения и снял простыню.
Увидев лицо Шейлы, Нил Роджерс отшатнулся, как будто получил удар. Его глаза закатились, и он закричал. Эдне вспомнился крик койота, который чувствует надвигающийся шторм. И она поняла, что чуда в последнюю минуту не случится… Собравшись с силами, Эдна взглянула на дочь. Невольно протянула руку, повинуясь неистребимой материнской потребности утешить, но тут же, опомнившись, отдернула. Она продолжала смотреть, пока взгляд ее не затуманился и лицо Шейлы не начало меняться, становясь все моложе и моложе. Перед ней снова лежал младенец, ее девочка, у которой все впереди и которой еще можно помочь прожить жизнь по-другому… И тогда Эдна Роджерс заплакала.
— Что у вас с носом? — спросил Пистилло.
Мы снова разговаривали в его офисе. Крест остался в приемной. Только сейчас, во время второго визита, я заметил, что кресло за письменным столом, в котором сидел Пистилло, несколько выше моего. Очевидно, в целях устрашения. Клаудиа Фишер, тогда приезжавшая в «Дом Завета», стояла позади меня, скрестив руки на груди.
— Посмотрели бы вы на моего противника, — улыбнулся я.
— Вы подрались?
— Нет, упал.
Пистилло был озадачен, но развивать тему дальше не стал.
— Мы бы хотели, чтобы вы изложили нам все еще раз, — сказал он, положив ладони на стол.
— Что именно?
— Как исчезла Шейла Роджерс.
— Вы нашли ее?
— Давайте по порядку. — Он кашлянул в кулак. — В котором часу Шейла Роджерс покинула вашу квартиру?
— А что?
— Мистер Клайн, пожалуйста, помогите нам.
— Я полагаю, она ушла около пяти утра.
— Вы в этом уверены?
— Я сказал «полагаю».
— А почему вы не уверены?
— Я спал. Мне показалось, что я слышал, как она ушла.
— В пять?
— Да.
— Вы посмотрели на часы?
— Вы что, серьезно? Я не знаю.
— А как еще вы могли узнать, что это было в пять часов?
— У меня потрясающее чувство времени. Давайте дальше.
Он кивнул и поерзал в кресле.
— Мисс Роджерс оставила вам записку, верно?
— Да.
— Где была записка?
— В смысле — где в квартире?
— Да.
— А какая разница?
Он выдал самую снисходительную из своих улыбок.
— Пожалуйста…
— На кухонном столе. Стол из термостойкого пластика, если это вам поможет.
— Что было в записке, дословно?
— Это личное.
— Мистер Клайн…
Я вздохнул. Какой смысл собачиться?
— Она написала, что будет всегда меня любить.
— И больше ничего?
— Все.