Я задумался.
— Вы знаете, кто послал все это?
— Без понятия, — ответил Пистилло. Похоже, его это не слишком волновало.
— А что будет с Джоном Асселтой?
— Мы объявили его в розыск.
— Он у вас всегда был в розыске.
Пистилло пожал плечами:
— А что еще мы можем сделать?
— Он убил Джули Миллер.
— По приказу. Призрак — всего лишь наемный убийца.
Звучит малоутешительно.
— Мне кажется, вы не очень-то надеетесь поймать его…
— Знаете, Уилл… Мне, конечно, очень бы хотелось засадить Призрака за решетку, но… Я буду откровенен с вами: это будет не так просто. Нам сообщили, что Асселта уже выехал из страны. Теперь его возьмет на работу какой-нибудь диктатор и обеспечит ему защиту. Но ведь нельзя забывать, что Призрак — это всего лишь оружие, вроде пистолета. А мне нужны те, кто прицеливается и спускает курок.
Я не был согласен, однако спорить не стал. Лишь спросил: что теперь будет с Кеном? Пистилло долго думал, прежде чем ответить.
— Вы с Кэти Миллер не все нам рассказали, верно?
Я поерзал в кресле. Мы рассказали о похищении, но решили не упоминать о том, что разговаривали с Кеном.
— Мы рассказали все, — сказал я.
Пистилло пристально посмотрел мне в глаза и снова пожал плечами:
— По правде говоря, я не знаю, так ли уж нам теперь нужен Кен. Во всяком случае, Уилл, он в безопасности. Я знаю, что вы не общались с ним, — Пистилло подался вперед и снова испытующе взглянул мне в глаза, — но, если когда-нибудь будете, скажите, чтобы он выходил из подполья. Сейчас ему ничего не грозит. Ну и конечно, Кен поможет нам засвидетельствовать подлинность тех старых материалов.
* * *
Как я уже сказал, это были весьма насыщенные пять дней.
Если не считать встречи с Пистилло, я проводил все время с Норой. Мы старались поменьше говорить о прошлом, тени которого до сих пор омрачали ее лицо. Она по-прежнему панически боялась бывшего мужа, вгоняя меня в бешенство. С мистером Креем Спрингом из Крэмдена, штат Миссури, необходимо было разобраться. Я пока не знал, что предприму, но не мог допустить, чтобы моя любимая прожила в страхе всю оставшуюся жизнь. Нора много рассказывала мне о брате. О том, как ему удалось перевести часть своих денег в Швейцарию, как он целыми днями бродил пешком, безуспешно пытаясь обрести мир и покой… Рассказывала о Шейле Роджерс, несчастной беглянке, про которую я уже так много успел узнать. Но главным образом — о моей племяннице Карли.
Когда речь заходила о ней, лицо Норы светлело. Карли любила сбегать по склону холма с закрытыми глазами и кувыркаться, запоем читала книги. У нее был необыкновенно заразительный смех. Вначале, когда они познакомились с Норой, Карли была замкнута и застенчива. Ее родители, по вполне понятным причинам, мало общались с соседями, и девочка почти не видела людей. Нора, пока жила в Швеции, старалась как-то возместить это. Как она призналась, самым трудным для нее было бросить ребенка (бросить — это ее слово, мне оно кажется слишком сильным), лишить Карли единственного друга, которого девочка имела.