Каким человеком был Сергей? В первую очередь – робким и застенчивым. Сергей заикался. Но вместе с тем он был образованным, умным, увлеченным языками (он знал, помимо английского, еще немецкий и французский), музыкой (говорят, он даже немного сам занимался композиторством, впрочем, никаких подтверждений этому нет), балетом и поэзией. Сохранились свидетельства, что он писал стихи, и другие родственники высказывались о них весьма комплиментарно, однако ни один текст Сергея Набокова не сохранился, поэтому все это вновь лишь предположения.
Подробности парижской жизни Сергея Набокова, похоже, навек останутся загадкой. Нам известны только некоторые фрагменты: сразу после переезда несколько недель он жил в небольшой квартире на улице Коперника, любил захаживать в кафе Select на Монпарнасе, посещал театральные спектакли, был знаком с драматургом Жаном Кокто, иногда писал, как мы уже сказали, рецензии, нюхал кокаин (об этом мы знаем из письма его брата Владимира, которое будет упомянуто ниже)…
Впрочем, было и еще одно важное свидетельство от 1926 года: письмо Сергея маме, «мучительное, но странно восхищенное и тревожное», как его называет немецкий ученый Циммер. Письмо сохранилось благодаря тому, что Владимир Набоков – младший скопировал его, будучи у матери в Праге (при встречах с ней он, по собственным словам, испытывал «боль, растерянность, провал, чтобы нагнать время, ушедшее за разлуку вперед, и восстановить любимые черты по не стареющему в сердце образцу»). В письме в том числе Сергей рассказывал, почему и зачем он перешел в католичество (из-за человека, которого он любил), но пишет, что их отношения очень сложные. Речь шла о польском художнике и писателе Юзефе Чапском, с которым Сергей познакомился в 1924 году в Париже.
Мы не знаем, как долго продлилась их связь, равно как не знаем и того, когда именно Сергей встретил немца Германа Тиме (но по косвенным признакам ясно, что не позднее весны 1932 года), с которым был в отношениях до самого конца. С Тиме в 1932 году виделся Владимир Набоков, когда приезжал в Париж, и даже описал эту встречу в письме жене Вере: «Сегодня завтракал около Люксембургского сада с Сергеем и его мужем. Муж, должен признаться, очень симпатичный, quiet, совершенно не тип педераста, с привлекательным лицом и манерой. Я все же чувствовал себя несколько неловко, особенно когда на минуту подошел какой-то их знакомый, красногубый и кудрявый…»[37]
Циммер приводит и еще одно свидетельство о двух братьях – авторства Элизабет Люси Леон Ноэль, журналистки, писательницы и переводчицы, жены парижского секретаря Джеймса Джойса. Вот что писала Леон Ноэль в 1970 году: «Ни одна пара братьев не могла бы быть менее похожа друг на друга, чем Володя и его брат Серж. Однако в то время (время обучения в Англии) они появлялись вдвоем. Володя был молодым “человеком мира”, красивым, романтичным на вид, слегка снобом и привлекательным для геев (Владимир! Не Сергей! –