). Ответь-ка. Твой В.».
Это тон скорее редактора, ментора, причем строгого, но никак не брата, тем более – крестного. Впрочем, резких выводов делать не будем – мы уже знаем, что в общем и целом Владимир благоволил брату. Просто, наверное, в то время ему было скучно и не о чем с ним переписываться.
Но важно и то, когда эти письма были написаны – в начале 1930-х. Тогда представить, чтó Набоковым (и всему миру) придется пережить совсем скоро, включая разлуку длиной в десятилетия, было невозможно.
Сохранилось и опубликовано письмо В. Набокова 1945 года – первое после войны, когда они все «нашлись». Написанное по-английски все в том же сдержанном духе (он рассказывал о своих делах и о гибели Сергея – что логично, никаких вопросов относительно самого Кирилла он задать не мог), оно начинается с фразы I was very happy to get news from you and learn that you are safe («Я был очень счастлив получить от тебя весточку и узнать, что ты в порядке»). Это очень любезное выражение, именно любезное, в целом тон письма именно таков – не холодно-официальный, но и не искренне-семейный. Так скорее пишет друг семьи, но не брат брату. Однако в самом конце письма Владимир добавляет по-русски: «Будь здоров, пиши, страшно рад, что ты благополучно пробрался сквозь эти ужасные годы». И вот это «страшно рад» написано настолько от души, что здесь никаких сомнений не остается: Владимир был и правда «страшно рад» узнать, что Кирилл пережил войну.
Другое дело, что за этим ничего особо не последовало. Они иногда переписывались – более-менее регулярно только с 1958 года, но в любом случае коротко и совсем не так душевно, как с Сикорской. В письмах Елены и Владимира Кирилл возникает очень периодически, чаще – просто в виде упоминания, иногда – в таком ключе: «Получил глуповатое письмо от Кирилла, просящего, между прочим, узнать, какие есть хорошие автомобили американские» (Набоков – Сикорской).
Но, конечно, при встречах все проходило приятнее.
С годами разница в возрасте между Владимиром и Кириллом стерлась, а если учесть близкие отношения с Сикорской, не стоит удивляться тому, что их встречи проходили все-таки тепло и приязненно. Как пишет Брайан Бойд, например, в 1959 году в Женеве они втроем бродили по берегу моря, устраивали небольшие пикники, общались, вспоминали прошлое, а еще Елена и Кирилл разбирали «Другие берега», автобиографию Набокова, критически высказываясь не о стиле и языке, а о конкретных фактах из их общего детства-отрочества-юности – что-то оказалось легендой, что-то сплетней, а что-то В. В. Набоков просто не очень хорошо запомнил. Все замечания по делу были учтены им при подготовке нового издания.