Софья кивнула, Бахтин привстал и поклонился, на миг перестал жевать.
— Владимир Суржиков, — склонил голову бывший актёр. — Помощник… господина детектива.
— Максимилиан Гребнев, — молодой человек попытался щёлкнуть каблуками и слегка покраснел, когда это не получилось.
— Ну, а с инспектором Никоновым я и сам знаком, — секунд майор отодвинул абсолютно чистую тарелку. — Итак, для начала — получил я ответы на запрос о местонахождении вашего… твоего, Алексей, ботаника.
— Только не говори мне, что он отправился к друидам, это будет уже явный перебор, — дёрнул подбородком Верещагин.
— К друидам? Не-ет, об этой братии у нас будет другой разговор, может, и не сегодня…
— Сегодня, — твёрдо ответил Суржиков. — Но позже. Так где же господин Тропин?
— Представь себе, принят ко двору пресветлого владыки Серебряного леса в качестве консультанта по садовому хозяйству.
— Эльфы? — ахнула Софья и схватилась за щёки, горевшие тяжёлым, почти температурным румянцем. — Его ж теперь оттуда не достанешь!
— А и не надо! — улыбнулся Алекс. — Госпожа Джаванширова желала знать, где находится её муж. Знать, а не достать его оттуда! Так что завтра я отчитаюсь по выполненному делу, получу полную оплату — и свободен! Хорошо, спасибо тебе, Сергей Иванович, с меня причитается.
— Свои люди, сочтёмся. А теперь, мил человек, что ты там хотел о друидах рассказать? — спросил секунд-майор, всей фигурой разворачиваясь к Суржикову.
Тот взглядом испросил у Софьи позволения. Она помедлила, кивнула, а потом добавила, запинаясь:
— Мне почему-то кажется, что господин Бахтин сможет… если не помочь, то подсказать мне… нам, что делать.
Жмурясь над горячим чаем, секунд-майор слушал недлинный рассказ Владимира, кивал, посматривал на Софью. Потом переспросил:
— Литу, значит, праздновать хотят? Ах, молодцы какие! Домовой, голубчик, а мёду нет у тебя?
— Поясни свои слова, Сергей Иванович, не тяни кота за хвост, прошу тебя! — поморщился Алекс.
— Дошёл до меня слушок, что государь очень недоволен этой, как он сам выразился, сектой. Развели они удельное княжество, будто и не в просвещённое царствование Константина Михайловича живём, а в тёмные времена… — Бахтин замолчал, обвёл присутствующих тяжёлым взглядом и договорил. — И повелел государь главе секты господину Гребневу прибыть на аудиенцию, дабы вопрос этот решить сколь возможно милостиво.
Глубокая плошка с тёмно-коричневым густым мёдом появилась перед ним, и секунд-майор замолчал принюхиваясь.
— И какого числа… аудиенция? — нарушил молчание Макс.
— Двадцать четвёртого июня.
Молодой человек хмыкнул.