— Я вас спасу, — сказал он, — но времени терять нельзя.
Так как Жану Бернену повиновались в Шатель-Сансуаре, то ему дали дорогу. Курций был ни жив ни мертв. Жан ввел его в дом.
— Гражданин комиссар, — сказал он, — вы избавились от большой опасности.
— Разве они дурно обошлись со мною? — спросил Курций.
— Они содрали бы с вас кожу, если бы я захотел, но я человек добрый. Вы у меня разбили барабан, вы мне заплатите за него, и все будет кончено…
— Но господин мэр…
— Я уже не мэр, вы меня отстранили.
— Я возвращаю вам вашу должность.
— Не хочу.
— Почему?
— Потому что мне надоело быть мэром.
— Но вы мне нужны, — продолжал Курций, который, видя, что между толпой и им толстая дубовая дверь, опять сделался смелым.
— Для чего?
— Чтобы вооружить национальную гвардию.
— Послушайте, господин комиссар, хотите принять добрый совет?
— Говорите.
— Вспомните, что днем из жителей Шатель-Сансуара можно делать все, что хочешь.
— А ночью?
— Ничего. Вот почему вас хотели побить камнями. У бургундцев голова дурная, они не любят, чтобы их будили.
— Но генерал подвергался большой опасности.
— Тем хуже для него.
— Гражданин мэр, берегитесь!
— Еще один совет, — холодно продолжал Бернен, — теперь полночь, вы озябли, ложитесь спать, вот в этом алькове.
— Вы отказываетесь повиноваться мне?
— Нет, но я не обязан вам повиноваться, я уже не мэр.
— Я возвращаю вам вашу должность.
— Не сегодня. Я слишком устал, я был на охоте целый день.
Курций приметил, что он ничего не добьется от Жана Бернена, и решился покориться необходимости.
— О! Завтра я хочу быть мэром.
— И вы соберете национальную милицию?
— Да.
— И вы пойдете со мной?
— На край света.
— Мы пойдем на рассвете?
— Если вы хотите.
Курций лег, не раздеваясь. При помощи вина он проснулся только в девять часов утра. Барабанный бой раздавался под его окном. Курций отворил окно и увидел национальную гвардию под ружьем. Человек с желтыми волосами вполголоса разговаривал с Жаном Берненом. Лицо Жана Бернена сияло радостью. Возле национальной милиции восемь жандармов разъезжали на лошадях.
— Гражданин комиссар, — закричал Жан Бернен, на котором были мундир французского гвардейца и каска пожарного, — вас ждут.
— Да здравствует комиссар! — закричала национальная милиция.
Маленькая армия отправилась в путь к замку Солэю, где, без сомнения, бригадный начальник Солероль был пленником; Жан Бернен бормотал:
— Они предупреждены… Я выиграл десять часов, которые были мне нужны.