— Почему?
— Потому что мы сами его осудили, и он будет казнен нами.
Баррас топнул ногою.
— И ты осмеливаешься приходить сюда, говорить мне это!
— Я осмелился на все, — отвечал Машфер. — Теперь выслушай предложение, которое я принес.
— Посмотрим, — сказал директор, вооружившийся терпением.
— Если мы сдадимся, предашь ли ты нас военному суду? Мы хотим быть расстреляны, а не гильотинированы.
Баррас нахмурил брови.
— Мой бедный Машфер, — сказал он, — ты забываешь, что начальников роялистов, взятых в Квибероне, гильотинировали.
— Когда так, — холодно сказал Машфер, — мы все будем убиты.
— До последнего?
— Без сомнения; мы не хотим, чтобы с нами поступили, как с поджигателями.
Баррас взял за руку Машфера.
— Выслушай меня, в свою очередь, — сказал он, — с тобой говорит не директор, а Баррас, твой крестный отец.
— Я слушаю, — отвечал Машфер.
— Я отдал страшные приказания.
— Знаю.
— Я отдал начальство над войсками, окружающими вас, человеку, который вас не пощадит.
— Бернье?
— Да, ему.
— Ты прав. Это человек железный, когда дело идет о его долге.
— Но эти распоряжения еще не отправлены.
— А!
— Они будут отправлены только вечером. Садись на лошадь, поезжай к твоим… Разбегитесь… Спрячьтесь…
— К чему? Ты уже запечатал письмо к Бернье?
— Да.
— Можешь его распечатать?
Баррас взял письмо и сорвал печать.
— Возьми, читай его, — сказал он.
— Ты серьезно исполняешь обязанности директора, — с горечью сказал Машфер, — но ты не откажешь мне прибавить постскриптум.
— Какой?
— Вот этот: «Велите расстрелять всех, кто будет взят с оружием в руках». Ты понимаешь, что таким образом мы избегаем эшафота.
— Но между вами есть женщины?
— Есть, три. Первая командует нами и хочет быть расстреляна.
— А вторая?
— А о второй я должен просить тебя о другом.
— Что такое?
— Это жена негодяя Солероля.
— Я знаю эту историю.
— Оскверненная одним браком, она хочет восстановить свою честь другим.
— Я не понимаю.
— Я пришел просить тебя восстановить в должности мэра гражданина Жана Бернена, которого отстранил твой представитель Курций.
— В чем это может касаться мадам Солероль?
— Мы похитим мэра и книги гражданской росписи.
— Это для чего?
— Жан Бернен соединит мадам Солероль с ее кузеном.
— Но мадам Солероль — не вдова?
— О! Будь спокоен, — сказал с улыбкой Машфер — она скоро овдовеет.
— А какая же третья женщина с вами?
— А! Эту… — сказал Машфер, на лоб которого набежала тень.
Баррас вздрогнул.
— Эту ты знаешь, как и я, — продолжал Машфер, — это Ланж.
— Несчастная! — с волнением сказал Баррас.
— Я прошу тебя пощадить ее.
Баррас печально посмотрел на Машфера и прошептал: