Брюле оставил свой наблюдательный пост, он спустился с дерева и ушел, все удаляясь в скалистую и гористую часть леса. Когда он дошел до вершины небольшого холма, он остановился: с этого места он примечал вдали, в долине, на рубеже леса, разведенные огни. Это были сигналы, условленные между ним и Курцием.
— А-а! — сказал он. — Вот и настала минута.
Он собрал горсть сухих листьев и трав и сделал нечто вроде снопа. В этом месте лежала куча вязанок. Брюле вынул из кармана огниво, зажег сноп и подложил под вязанки. В эту минуту поднялся ночной ветер, ветер восточный, который так раздувает пожар. Пламя переметнулось от снопа к вязанкам, и скоро на холме блеснул свет. Без сомнения, свет этот приметил Курций, потому что огни, мелькавшие вдали, как будто умножились и переменили место. Брюле мог не сомневаться, что это были солдаты, вооруженные факелами и поджигавшие лес.
— Теперь, мои добрые друзья-роялисты, — бормотал свирепый фермер, — кажется, я уже не нужен вам, и мне пора уйти, если я не хочу изжариться вместе с вами.
С этими словами фермер побежал по тропинке, спускавшейся с холма. Вдруг он остановился, дрожа и прислушиваясь: он услыхал шаги позади себя. Но шум тотчас прекратился, когда остановился он.
«Это ветер гонит листья», — подумал Брюле.
Он опять бросился бежать, и снова послышался тот же шум. Тогда Брюле испугался.
— Кто там? — спросил он задыхающимся голосом.
В то же время он взвел курок своего ружья. Никто не отвечал. Две сильные руки схватили его сзади. Брюле вскрикнул и старался выстрелить из ружья, но его вырвали у него из рук.
— Злодей! — сказал чей-то голос. — Я уже давно раскусил тебя… И когда я говорил, что тебя надо остерегаться, мне не хотели верить.
— Жакомэ! — прошептал Брюле, испугавшись.
Но дровосек уже опрокинул его на землю и стал коленом на его грудь.
— Ах, разбойник! — повторил он. — Ты хочешь всех нас изжарить… Ну так пожар начнется с тебя.
Жакомэ взял моток веревки из своей сумки и стал обматывать Брюле, который делал напрасные усилия, чтобы освободиться. Жакомэ связал ему руку, связал ноги, потом заткнул рот платком. Брюле не мог бежать, Брюле не мог кричать и требовать помощи.
— Поджигатель, ты умрешь от огня, — сказал ему Жакомэ.
Взвалив фермера на плечи, дровосек понес его в густые заросли. Там Жакомэ высек искру и поджег кустарник. Огненная колонна поднялась вокруг Брюле. Фермер силился кричать, но кляп заглушал его вопли.
— Теперь я должен их спасти остальных! — прошептал Жакомэ и бросился в чащу.
* * *
Эшафот, на котором начальник бригады Солероль искупил свои преступления, исчез как театральная декорация. Вместо него воздвигли алтарь, и у этого алтаря священник совершал божественную службу. У подножия алтаря женщина, вся в черном, стояла на коленях возле молодого человека. Рядом небольшая группа шуанов с обнаженными головами благоговейно слушала обедню. Ветер был сильный, а ночь темна. Когда обедня кончилась, священник сошел со ступеней алтаря и стал перед женщиной, одетой в черное, и молодым человеком.