Граф Анри серьезно выслушал своего друга.
— Что же, — сказал он, — если бы меня приняли за сумасшедшего, я все-таки буду иметь мужество выказать свое мнение. Я не верю в организованные поджоги. Я допускаю отдельные случаи, частное мщение. У крестьян первая месть — поджечь дом своего врага. Но я не верю, чтобы были шайки поджигателей, организованные, с хитрыми главарями. Притом какая была бы у них цель?.. Конечно, грабеж, но что еще…
Виктор Бернье сказал, колеблясь:
— Я не знаю, должен ли я говорить тебе все это. Ты пламенный роялист, ты не любишь нынешнее правительство, и я это понимаю очень хорошо. Отец твой умер на эшафоте, и падение прежнего режима разорило его…
— Оставим это, — резко сказал граф Анри.
— Политика не чужда пожарам, — продолжал капитан Виктор Бернье. — Кто-то хочет, чтоб Франции надоело нынешнее правление. Поджигатели на жалованье… У кого? До сих пор это тайна.
Граф Анри сделал жест негодования.
— Успокойся, — сказал капитан, смеясь, — я подозреваю не тебя.
Пока они говорили таким образом, свет мелькнул из-за деревьев.
— Это уже ферма, на которую мы идем? — спросил капитан.
— Нет, — отвечал Жакомэ, обернувшись, — это замок бригадного начальника Солероля.
Граф Анри вздрогнул, но не сказал ни слова.
— Как, — сказал капитан, — бригадный начальник живет здесь?
— Вот замок Солэй, который он купил в прошлом году.
— Он, кажется, здешний?
— Да, — презрительно сказал граф Анри, — это сын куланжского нотариуса.
— Он, кажется, женат?
Граф Анри не мог скрыть свое волнение.
— Да, он женат, — отвечал он.
— На ком?
— На мадемуазель де Берто де Солэй. Это революция устроила этот брак, но не без труда, — отвечал Жакомэ.
— Каким же это образом?
— Бригадный начальник немолод, некрасив и, говорят, ужасно груб…
— Я это знаю, — сказал капитан Виктор Бернье, — я служил под его начальством.
— Надо думать, — продолжал Жакомэ, — что он был не по вкусу мадемуазель Жанне, потому что она долго не соглашалась…
— Но наконец согласилась?
Пока Жакомэ говорил, граф Анри хранил угрюмое молчание, прерываемое иногда нетерпеливым движением, на которое капитан не обращал внимания. Но Жакомэ, сделавшись болтливым, продолжал:
— Говорят — по крайней мере так толкует прислуга в замке, — что генеральша несчастлива. Генерал ужасно ревнив. Ни один молодой человек не решится показаться в парке ночью — генерал убьет его…
— Это именно тот полковник, которого я знал, — прошептал капитан Бернье.
— А потом убьет свою жену, — прибавил Жакомэ.
Капитан обернулся к своему другу.
— Хороша собой жена бригадного начальника? — спросил он.