Изумленный капитан шепнул на ухо своему другу:
— Откуда взялся этот пострел?
— Это сын Брюле, — отвечал Жакомэ, — добрейшего человека в здешнем краю, как говорит месье Анри, — прибавил дровосек с усмешкой.
Мальчик украдкой бросил свирепый взгляд на Жакомэ.
— Ну, решайся: хочешь проводить этих господ?
— Если месье Анри обещает мне тридцать су.
— Получишь, мы идем к тебе. Прощай, Жакомэ, до свидания.
Дровосек подошел к молодому человеку и шепнул:
— Месье Анри, ей-богу, вы напрасно пойдете в Солэй нынешней ночью…
— Молчи.
— Начальник бригады воротился, — шептал Жакомэ, — долго ли случиться несчастью…
— Господь хранит любящих, — тихо отвечал граф Анри.
Он догнал капитана, который сделал несколько шагов вперед, между тем как Жакомэ задумчиво возвращался назад.
Несколько слов, вырвавшихся у сына Брюле, обрисовывают его нравственно. Этот мальчик не верил ничему и отличался непомерной дерзостью; это был пятнадцатилетний злодей. Физически он был мал, дурно сложен, хром, горбат, с лицом, испорченным оспою, с маленькими глазками, из которых один был желтый, другой черный. Его прозвали Заяц по причине чрезвычайной худобы его. А известно, что в некоторые времена года заяц бывает очень худ. Желтые волосы, щетинистые, как у негра, покрывали низкий лоб и скрывали его хитрый взгляд. В школе, куда его посылали года два назад, Заяц выколол глаз одному из своих товарищей, воткнул перочинный нож в ногу учителя и поджег дом в один вечер. Брюле, пользовавшийся превосходной репутацией, замял это неприятное дело деньгами, то есть мешком пшеницы и двумя мешками картофеля. Воротившись на ферму, Заяц, получивший нагоняй от отца, все-таки опять принялся за свои милые шалости. Однажды, когда бросали на пшеницу купорос для предохранения от мышей, Заяц сказал молодой и хорошенькой служанке на ферме:
— Отчего у тебя кожа тонкая, как масло, ведь ты служанка, а я рябой, хотя твой господин, — и бросил ей в лицо купорос.
Бедная девушка, страшно обезображенная, пошла жаловаться своему отцу, который был бедным поденщиком. По милости трех мешков картофеля Брюле уладил и это дело. Однажды жандармский бригадир отвел фермера в сторону и сказал:
— Вы должны обратить внимание на вашего сына, иначе он дурно кончит.
— Остепенится когда-нибудь, — отвечал Брюле.
При других фермерах был строг к сыну, но с глазу на глаз обращался с ним, как с избалованным ребенком.
У Брюле были трое детей: два сына и дочь. Старший сын, сильный крестьянин, управлял плугом, водил скот на рынок, распоряжался работниками на ферме. Его звали Сюльпис. Это был хороший парень, не ходивший в кабак, честный в делах и работящий. Второй — Заяц, которого мы знаем. Сюльпис был любимым сыном матери, доброй женщины, которая претерпела много тайных огорчений и пролила много слез. Между рождением Сюльписа и Зайца родилась дочь Лукреция. Пятнадцати лет она была самая хорошенькая девушка в окрестностях; в шестнадцать лет за нее сватался богатый фермер, которому она отказала; семнадцати лет она исчезла. Что с нею сделалось, это была тайна. Сначала думали, что она утонула; потом стали уверять, что она уехала с прекрасным незнакомцем, который провел один вечер на ферме, получив там ночлег. Говорили даже, но шепотом, что Лукреция влюбилась в соседнего владельца и, отчаявшись внушить ему любовь, оставила эти места.