Тот корпус здания, где находилась кухня и где граф Анри и Виктор Бернье заканчивали ужин со своим хозяином, служил жилищем фермеру, его жене и их старшему сыну. Заяц с независимой и дикой натурой сам выбрал себе комнату в другом здании, чтоб иметь возможность выходить по ночам, когда ему вздумается. Работники и пастухи спали в третьем здании.
По размеренному обычаю деревенских жителей все уже легли на ферме, но еще не спали Брюле, его гости, его жена и его сын. Заяц ушел. Куда? Хитер был бы тот, кто мог это сказать. Снег, падавший хлопьями, не останавливал браконьера.
Брюле все разговаривал. Он сходил в погреб и принес бутылку старого вина. Анри и офицер пили. Вино развязывало язык Брюле.
— Пусть поджигатели приходят, — говорил он, — не достанется им эта бутылка!
— Оставь в покое поджигателей! — сказал граф Анри.
— А вы разве их боитесь? — сказал капитан, все наблюдая за Брюле.
— Знаете ли, что у меня в риге вся моя жатва, — погрозил пальцем фермер.
— Успокойся, — сказал Анри, — ты такой славный человек, что тебе и не подумают сделать вред.
— Френгальский фермер был также славный человек, — со вздохом возразил Брюле, — а все же это не помешало его ферме сгореть.
— Ладно, пойдемте спать и отдохнем как следует, — сказал Анри, поднимаясь из-за стола, когда пришла фермерша с сыном.
— Ваши комнаты готовы, господа, — сказала она.
— Я вас провожу, — прибавил Брюле.
— О, не стоит труда, — возразил Анри, — я несколько уже раз ночевал у тебя и знаю дорогу.
Но Брюле непременно хотел проводить своих гостей. Он взял фонарь, который Сюльпис еще держал в руке, и пошел первый. Анри и его товарищ взяли свои ружья, которые они ставили возле камина, чтоб предохранить от сырости. Двор прошли быстро, потому что снег все еще падал, но капитан успел бросить пытливый взгляд вокруг, чтобы составить для себя верный отчет о положении трех корпусов здания, образующих ферму. Мадам Брюле сильно переживала за дочь, поэтому последовала за мужем. Он прошел, не останавливаясь, мимо комнаты Зайца в ту, которая была отведена для капитана. В камине горел яркий огонь.
— Господа, — сказал Брюле, зажигая свечку на столе, — спокойной ночи, приятного сна.
— Благодарю, Брюле.
— В котором часу вас надо разбудить?
— О! Будь спокоен, я буду на ногах на рассвете… Мы пойдем на охоту и вернемся к завтраку.
— Прощайте, господа!
— Прощай, друг.
Брюле сделал вид, будто уходит, но воротился и вошел во вторую комнату, отведенную Анри.
— Извините, — сказал он, — но ставень этого окна трудно закрывается… Извините!
Он отворил окно и хотел затворить ставень, Анри положил ему руку на плечо.