— Бернье! — вскричал Машфер. — Виктора Бернье?
— Да.
— Теперь капитана?
— Может быть… он, наверно, сделал карьеру.
— Он здесь.
— Здесь, говоришь ты?
— Да, в Роше… Это друг Анри, он живет у него уже неделю.
Каднэ побледнел.
— Это невозможно! — сказал он наконец. — Ты ошибаешься.
— Клянусь тебе, он в Роше.
— Он тебя видел?
— Нет, я видел его.
— И он друг Анри?
— Да.
— О! Если этот человек здесь, мы погибли! — с бешенством сказал Каднэ.
— Почему? — с волнением спросил Машфер.
— Потому что это человек, преданный Баррасу, и приехал сюда не без причины.
— Анри ручается за него… И притом он не знает ничего… Решительно ничего о наших собраниях…
Каднэ схватился за голову обеими руками.
— Зачем он приехал сюда? — прошептал он. — О! Я знаю… — прибавил он как бы по внезапному вдохновению.
— Ну?
— После… После… Дай мне прежде кончить историю маркиза де Жюто. Я сказал тебе, что, если ты хочешь узнать историю измены маркиза, тебе расскажет ее Лукреция. Она будет говорить тебе о капитане Солероле, о сержанте Бернье и о ней самой, потому что она играла ужасную роль в этом деле.
— И она также?
— Да. Но так как сам Бернье в Роше, то он, может быть, расскажет тебе… Теперь я расскажу, что случилось, когда рыцари кинжала были арестованы.
Но Каднэ прервал легкий шум, дверь комнаты, занимаемой Мьеттой, отворилась, и молодая девушка показала друзьям свою еще сонную белокурую головку.
Воротимся на ферму Раводьер и перенесемся к той минуте, когда изумленный Брюле увидев дочь, схватил ее за горло, угрожая задавить, и унес ее, полубесчувственную.
Заяц и поджигатели исполнили без шума свое страшное дело. Заяц отправился в лес вместе с остальными бандитами. Известно, что Сюльписа не было на ферме и только одна фермерша слышала шум. Растревожившись, она встала и подошла к окну, но тут ноги ее подкосились, на лбу выступил пот. При свете луны она увидела своего мужа, бежавшего по двору с Лукрецией на руках.
— Дочь моя! — ахнула мадам Брюле. — Он же ее убьет!
Фермерша выбежала из комнаты и прибежала на кухню в одно время с Брюле. Фермер зажимал рукою рот Лукреции, чтобы та не позвала на помошь.
— Дочь моя! — крикнула фермерша.
Бросившись к Лукреции, она, как тигрица, защищающая своих детенышей, вырвала дочь у мужа.
— Пожар! Помогите! — закричала Лукреция.
Но голос ее был так слаб, что его услышала только мать. Брюле схватил нож, лежавший на столе.
— Молчать! — сказал он. — Или я убью вас обеих.
Фермерша бросилась перед дочерью и закрыла ее своим телом.
— Молчать! — повторил фермер.
Эта сцена происходила в полутьме; лишь бледный луч луны проникал в кухню через окно.