— Гм! Возможно! — беззаботно проговорил Людовик. — Но меня смешит роль, которую мне предстоит сыграть, — производителя героя для чародея Иакова, будущего властелина мира, живущего вечно, будущего бога.
— Тут ты прав. Ты лишь орудие в моих руках, и ты нужен мне лишь для удачного скрещивания рас, мой мальчик. Я даже подумываю (так как от ваших сыновей я хочу иметь дочерей) о том, чтобы позволить вашей крови смешаться с моей; одну из ваших внучек я намерен взять себе в жены.
Людовик отпрянул.
Паоло нахмурил брови.
— Да не волнуйтесь вы так: я буду молод, красив, обаятелен.
Людовик рассмеялся.
— Ты только не сердись на меня, господин, — сказал он, — но, вопреки моей воле, меня все еще гложут сомнения. Конечно, я видел здесь массу чудес, конечно, я нахожусь в сказке и вроде бы должен верить в реальность происходящего, но все мы, французы, скептики по натуре и оспариваем даже очевидное, а потому от имени всей моей нации я ответственно заявляю: чудес не бывает.
— На это я тебе, неверующему материалисту, скажу следующее: здесь нет ничего от фантасмагории, причудливых видений или бредовых фантазий — здесь все реально, здесь все есть результат очень простых процессов, открытий и методов.
— И ты готов их все объяснить?
— Конечно. Спроси у своего друга, называл ли я когда-либо себя колдуном или, скажем, заклинателем гномов, и ты услышишь, что он ответит.
Паоло, мрачный как туча, отрицательно покачал головой.
— Опять эта грусть; опять эта злоба, — с досадой сказал еврей, глядя на Корсара. — К чему сомнения? Я тебя люблю и буду страдать, когда ты умрешь, если ты, конечно, умрешь; я сделаю все, чтобы предотвратить твою смерть. За преданность твою я отплачу тебе сторицей, не пожалею ничего, но ты должен начать доверять мне! Я верну тебе твою Ноэми, но повторяю: ты найдешь в ней лишь слабое утешение.
Паоло хотел что-то возразить, но еврей остановил его:
— Пойдем, мой мальчик, я кое-что покажу тебе. Я хочу, чтобы морщины на твоем лбу разгладились и лицо вновь засияло улыбкой. Я уже не раз доказывал тебе свою прозорливость и не предсказывал ничего такого, что бы не сбылось. Я клянусь тебе, ты сейчас же забудешь свою вчерашнюю любовь, клянусь, слышишь?
Убедить Паоло было не так-то и просто, но Иаков не сдавался.
По-отечески обняв юношу за плечи, он сказал:
— Пойдемте, вы оба! Я покажу вам ваших невест.
И по гигантской галерее он повел молодых людей в противоположное крыло дворца.
— Моему другу, господин, — промолвил на ходу Людовик, — ты обещал шестидесятилетнюю женщину. Мне что, тоже достанется какая-нибудь старушенция?