Герцогиня наблюдала за этой сценой с испугом, не зная что и думать.
Люсиль, чтобы ее успокоить, подавала ей знаки и пальцем указывала на Вендрамина.
— Я готов признать, сударь, — сказал Паоло, — что рациональное зерно в вашей идее присутствует, вот только сама она неосуществима.
Хладнокровие Корсара заметно тревожило графа Гаэтана.
— Видите ли, — продолжал юноша, — для того чтобы воспользоваться пистолетом, прежде его следует зарядить; ваш же сейчас разряжен.
Граф тотчас же с беспокойством посмотрел на пистолет.
Воспользовавшись этим жестом, Паоло, быстрый, как молния, вклинился между герцогиней и ее любовником, словно щитом, защищаясь перекинутым через руку плащом с подкладкой из стальной ткани.
Граф выпустил две пули, которые не причинили Корсару никакого вреда, и тут же был обезоружен.
— Вот уж не думал, милейший, — промолвил Паоло, откинув плащ в сторону, — что вы окажетесь таким простаком!
Граф, чувствуя, что пробил его последний час, перешел от дерзости к нижайшей трусости.
— Аделина! — воскликнул он, упав на колени. — Смилуйся! Спаси меня, умоляю!
— Ох! Восхитительно! — рассмеялся Корсар. — Прелестно! Господин, который еще недавно желал отстегать мадам хлыстом, теперь валяется у нее в ногах.
Растрогавшись, герцогиня хотела вмешаться, но Паоло взглядом пригвоздил ее к креслу.
— Вендрамин, — холодно сказал он, — займись этим господином.
Схватив графа за горло, великан начал его душить.
— Только не изувечь его! — попросил юноша и бросил другу подушку: — Воспользуйся этим. Все должно выглядеть так, словно он умер от воспаления легких.
Гаэтана охватил такой ужас, что он потерял дар речи.
Кинув графа на ковер, Вендрамин прижал его к полу коленом и, приложив подушку к его рту, удерживал его в таком положении на протяжении четверти часа, несмотря на конвульсивные движения жертвы.
Все было кончено уже через десять минут.
Герцогиня упала в обморок.
Люсиль хотела дать ей вдохнуть нюхательной соли, но Паоло этому воспротивился.
— Оставь, — сказал он. — Пусть лучше будет без сознания.
Сочтя графа мертвым, Вендрамин поднялся на ноги, тело тщательно осмотрел Паоло.
— Да, — промолвил он наконец, — синьор Гаэтан больше не жилец.
И, повернувшись к Люсиль, он заметил:
— А ты мужественная девочка. Проводи Вендрамина к черному входу, он отнесет дорогого графа метров на сто от дома и вернется. Только не попадитесь на глаза полиции!
С небывалым хладнокровием Вендрамин взвалил труп на плечо и сказал Люсиль:
— Иди вперед.
Через несколько минут Паоло привел герцогиню в чувство, и, увидев его, молодая женщина вскрикнула.