И лицо Паоло осветила мечтательная улыбка, глубоко впечатлившая маркизу.
Она была поражена широтой взглядов этого юноши и тем красноречием, с каким они были высказаны.
Внезапным движением она схватила его за руку, привлекла к себе и промолвила чарующим голосом:
— Мне девятнадцать лет, и я вдова. Вам четырнадцать, и вы свободны. Я вас понимаю и верю в вас. Будьте моим старшим братом… Всю себя я посвятила великому делу; вы станете служить ему вместе со мной и оставите прекрасный след в истории. Я хочу освободить Италию.
— Жертвовать собой ради своего народа — заблуждение, — сказал Паоло с глубоким убеждением. — Освободителям всегда потом достается от освобожденных; зачастую народные массы и вовсе их уничтожают. И потом, сомневаюсь, что вам удастся осуществить задуманное — Италия еще не готова.
— Так вы отказываетесь! — воскликнула она с выражением глубокого сожаления.
— Напротив — я согласен! — сказал он. — Но соглашаюсь я на это только из-за вас; потому что меня влечет к вам помимо моей воли; потому что в вашем присутствии разум оставляет меня, и говорит лишь сердце. Я соглашаюсь и буду готов умереть за вас, но только не за родину, которая непременно отплатит мне неблагодарностью… Вот моя рука — считайте, мы договорились.
— Спасибо! — воскликнула молодая женщина. — Спасибо за то, что относитесь ко мне как к сестре, за то, что готовы помочь мне; и я буду любить вас как брата.
Маркиза коснулась губами его лба, но он обвил ее шею руками и крепко поцеловал в губы.
Когда она наконец выскользнула из его объятий, то дышала с трудом.
Заметив это, Паоло сдержанно поцеловал ей руку и поднялся на палубу, где обнаружил Вендрамина.
— Ну что? — спросил тот.
— Пока что я ее брат, но однажды стану возлюбленным, — сказал юноша. — Она полюбит меня, как любят мужчину, когда я докажу ей, что я уже не мальчик.
Маркиза же шептала, говоря сама с собой:
— Только бы он не пожелал стать для меня тем, кем я не хочу его видеть; я была так неосторожна. Я уступила порыву, восторженности, его магнетическим речам… Впрочем, сделанного уже не вернешь. — И, утешая себя, промолвила: — Он всего лишь мальчик!.. Но мыслит-то как тридцатилетний мужчина!
И маркиза поднялась на палубу.
Заметив ее, Паоло присел рядом, стараясь быть ласковым, нежным, юным, скрывая свои недетские чувства.
Они заговорили, и он ее очаровал: его пленительная речь укачивала ее воображение, как волны укачивали судно.
Стояла великолепная погода.
Средиземное море, когда оно спокойно, похоже на озеро.
Легкий бриз, сообщавший приятный запах испарений покрытого апельсиновыми и лимонными деревьями берега, надувал паруса, но легкое его дуновение лишь едва волновало огромную водную поверхность, в которой отражалось чистое небо Италии.