Они были встречены Паоло, который прилично говорил по-итальянски, по-испански и по-французски, но не знал ни слова по-арабски.
Позвали переводчика, на вопросы которого юноша отвечал следующее:
— Я желаю быть корсаром. Этот бриг я захватил в одиночку. В Алжире хочу набрать команду и заняться каперством под флагом дея.
Говорить что-либо еще Паоло упорно отказывался.
Его доставили на берег, разрешив сохранить при себе все золото, какое было у него в поясе, но бейлиф конфисковал судно и весь имевшийся на нем груз, несмотря на протесты Паоло, который, в силу своей привычки говорить с монархами, настаивал на аудиенции у дея.
Хуссейн[19] согласился рассмотреть дело юноши еще и потому, что наиболее могущественные мусульманские правители любят вершить правосудие лично.
Дею Алжира было любопытно взглянуть на юнгу, который в одиночку захватил корабль и хранил по этому поводу странное молчание.
«Уж я-то заставлю его говорить», — думал Хуссейн.
И в один из тех дней, когда дей, окруженный охраной и придворными, выносил решения в своей крепости, он затребовал к себе просившего об аудиенции юнгу, и Паоло предстал перед ним.
Приемы у дея Хуссейна проходили просто, но величественно.
Этот грозный правитель, из простого янычара сделавшийся королем, восседал на ковре, разостланном посреди просторного двора, в тени столетнего дерева.
То был человек спокойный и в то же время решительный. Поговаривали, он был горазд на жестокости, которые заставляли людей дрожать и вызывали у них возмущение, но не менее часто совершал Хуссейн и благородные поступки, за которые жители Алжира были готовы многое ему простить.
Народ обожал его и в то же время боялся; он умел управлять опасными подданными, которые находились в его подчинении; зачастую снисходительный, иногда неумолимый, он внушал страх богачам, но был горячо любим чернью и солдатами.
Счастье ждало того, кто служил ему верой и правдой, горе было тому, кто надумал его предать.
Патриархальный в своих привычках и манерах, он был крайне непринужден в общении. Несмотря на то, что одевался он очень просто и был всегда доступен простым людям, во всех его позах и жестах присутствовала некая гордость, внушавшая уважение.
Когда мусульманский правитель вершит правосудие, приказ его приводится в исполнение немедленно.
Позади его держатся шауши, готовые поколотить палками или обезглавить приговоренных.
Но Паоло совершенно не испугала обнаженная сабля знаменитого Мехмета, любимого шауша Хуссейна, который как-то раз срубил триста голов мятежников на глазах у своего невозмутимого господина.