— Ты сам до этого додумался?
— Сир, на службе Вашему Величеству самым глупым приходят в голову блестящие мысли.
— Определенно, — пробормотал король, — льстец в тебе преобладает над министром.
— Могу предположить, что для того, чтобы не привлекать к себе внимание, эта женщина переоденется в матроса. Я уже приказал усилить наблюдение за портом: все курсирующие вдоль берега шлюпки находятся под неусыпным контролем наших агентов. По моему распоряжению, особое внимание они уделяют молодым мужчинам, которые могут оказаться женщинами.
— Великолепно!.. Вот уж действительно, Корнарини, повезло тебе так повезло — мало того, что родился герцогом, так еще и самодержца в правителях имеешь.
— Не понимаю, к чему вы клоните, сир?
— Да к тому, что ты бы никогда не стал министром, не имей своего имени, и не будь я абсолютным властителем. При демократическом режиме министром был бы твой скромный заместитель, Луиджи Фаринелли, тот сообразительный юноша, что подкидывает тебе идеи и выдумывает за тебя планы.
— Я рад, что Ваше Величество так ценят этого юношу, — сказал министр, проглотив оскорбление. — Мне он тоже нравится, и я не премину выказать ему свое особое расположение.
— Но не слишком особое, герцог! — строго промолвил король и повторил: — Не слишком особое… Ступай.
Почтительно поклонившись, Корнарини удалился.
Вернувшись к себе, он вызвал заместителя.
— Король желает видеть результаты, маэстро Луиджи. Завалите дело — отправитесь на каторгу. Я вас предупредил.
— А не обещал ли король осыпать дублонами того, кто поймает эту женщину?
— Изволишь шутить, негодяй?
— Простите, ваше превосходительство.
И, щелкнув каблуками, офицер полиции ретировался.
Ладно скроенный, смелый, слишком красивый для сбира, Луиджи был тщеславен, любил деньги и хотел преуспеть в жизни. Он был негодяем, сутенером, ничтожеством, но мало чего боялся.
— Похоже, пришло время покончить с этим раз и навсегда, — прошептал он, выйдя от министра.
Спустя четверть часа Луиджи стоял перед королем.
— Сир, — сказал он, — позвольте мне быть с вами откровенным, это касается моей службы вам.
— Говори! — молвил король.
— Сир, я — один из тех, что призваны следить за порядком в Неаполе, и, должен признаться, обеспечить его нам удается не всегда.
— Думаешь, я этого не знаю?
— Нет, сир. На моих плечах еще осталось одно из свидетельств того, что Ваше Величество не очень довольны своими сбирами.
— Тебя били?
— Да, сир.
— Но ты, однако же, не простой сбир. Я не желаю, чтобы высшие полицейские чины постигла участь их подчиненных.
— Вы правы, Ваше Величество. Но, если позволите заметить, полиция есть не что иное, как армия, ведущая особую войну с врагами государства внутри королевства.