Ему показалось, что Иаков ходит по подвалу, так как его ноги, скользя по россыпям цехинов, перемещали монеты, — об этом Паоло догадался по их звону.
Затем он понял, что помимо монет в погребке находились и слитки, которые падали на пол с более глухим звуком; они были столь тяжелыми, что Иаков даже решил не поднимать один из них — еврей охал и стонал, как человек, неспособный сдвинуть свою ношу.
Паоло придавал столько внимания происходящему в комнате, что совершенно забыл и о своем решении, и о своем положении; в мозгу засела лишь одна мысль — подсчитать, сколько золота могло быть заключено в четырех стенах этого тайника.
Вскоре любопытство вновь возобладало над здравомыслием, и Паоло решил подойти поближе к нише.
Но — необъяснимая опрометчивость (тщетно он искал потом ее мотивы)! — вместо того чтобы пригнуться к земле и ползти, вместо того чтобы прятаться, он двинулся к цели открыто и поспешно.
И тем не менее застал Иакова врасплох.
Лампа освещала комнату; на покрытом золотом полу лежали несметные сокровища, которые Иаков топтал своими сандалиями.
Он уже приступил к тщательной сортировке, которая позволила бы немедленно унести с собой наиболее ценные экземпляры, — он искал жемчуга и бриллианты.
Определенно, он был сильным человеком, этот еврей: надежда приводила его в волнение, тогда как реальность делала холодным, решительным, расчетливым.
Паоло потерял голову.
Он вошел в комнату, не осознавая, что творит; ступая по металлическому ковру; взирая на все с глупым изумлением, которое парализует чувства; возможно, обезумев, и уж точно растерявшись, не имея никакого плана, никакой задней мысли, даже не представляя, что может произойти.
* * *
Оторванный от занятия, Иаков обернулся и выхватил из-под платья револьвер.
Револьвер!
Позднее Паоло вспоминал, что в тот момент это весьма удивило его.
Сей жест никак не вязался с местным колоритом; у еврея, как у всякого жителя Востока, если что и должно было быть при себе, то лишь кремниевый пистолет с серебряной гарнитурой.
Вместо того чтобы остановить его, вместо того чтобы протестовать или попытаться избежать выстрела, юноша подумал именно об этом.
Иаков не узнал Паоло…
Он выстрелил, но слишком поторопился спустить курок, и пуля прошла рядом с рукой юноши, лишь немного опалив кожу. Корсар ощутил нечто подобное тому, что бывает при сильном ударе хлыстом по обнаженному телу.
В запасе у еврея оставалось еще несколько пуль; поняв это, Паоло наклонился и бросился на Иакова, — вторая пуля прошла у него над головой. Уже в следующий миг Корсар повалил старика на землю и отобрал у него пистолет.