– А, это поселок возле Воронежа, – выкручиваюсь я. Знал же что Екатеринодар, и ляпнул! Блин, а Воронеж был уже в этом году?
– Квартирку говоришь? Дорого сейчас квартиру сымать, деньгами никто не хочет брать. Продуктами аль вещами, а откель у вас возьмется, – старуха смотрит на нас с жалостью. Я оглядываюсь на Артура, ему совсем хреново, нужно что-то делать.
– А если вот такие? – из под полы полушубка демонстрирую червонец, зажав его двумя пальцами. Монетка маленькая, как современные 10 рублей. Глаза бабки заблестели.
– А много у тебя таких, внучок?
– Откуда бабуль, пару вот мамка дала пока при памяти была, – бабка наглая, да за этот червонец даже сейчас можно неплохо затариться. Насколько помню в нем около восьми грамм золота 900 пробы. Под полста тысяч рублей стоит в моё время.
– А чем ваша мамка захворала? – бабка с подозрением уставилась на Артура, уже и она заметила его состояние.
– Не тифом, не переживайте, – успокаиваю её. – У неё выкидыш был. А брат мой простудился, мы на улице ночевали. Тут аптека есть работающая?
Бабка покачала головой. Огляделась по сторонам, потом решительно поднялась.
– Пойдем, пристрою вас к соседке. А брата твоего мы сами подлечим, аптеки ноне коли и торгуют, то там ничего нет. Вот держи корзинку, поможешь донести.
Марфа Ильинична, как представилась женщина, оказалась не такой уж и старой, всего пятьдесят восемь лет. Сын где-то воюет, за кого уточнять не стала. Живет недалеко от вокзала, на Никольской улице. Когда пришли, до меня дошло, что это Социалистическая улица, а этот дом существует и в моё время. Вот где можно тайник оборудовать! Нам нужно обязательно тут поселиться! Соседки дома не оказалось, Марфа пустила пока к себе. Только не дальше прихожей, и на том спасибо. Квартирка не бедная, кажется мне, сынок её не за красных воюет. Потолки высокие, метра по три, наверное, я и не допрыгну.
– Я травки заварила, брату твоему, – сообщает Марфа, возвратившись из кухни. – У меня две комнаты всего, а то бы я к себе вас поселила. Сын возвратится со дня на день, не хочу его комнату занимать.
– Да нам дней пять всего перекантоваться, пока мамку выпишут, – Мне то все равно где жить, долго задерживаться не собираюсь. Вот Артур оклемается.
– А откель вы ехали? И говоришь ты как-то по – чудному.
Не удивительно, разговоры вести Артур должен, но он не в состоянии. Какой же город назвать, чтобы опять не проколоться с названием?
– Мы на Каспии жили, там стало банд много, совсем жития не стало. Отца убили, мамку снасильничали. Вот мы и собрались к дядьке переселиться. Да токмо у нас в поезде вещи своровали, что на себе осталось и весь скарб, – пытаюсь корректировать на ходу речь.