У них нашлась и пара кружек, а одну я с собой захватил. Разливаю настойку смородиновых листьев и разворачиваю сверток.
– Кушайте господа, чем бог послал.
После такого зрелища начинаешь ценить то немногое, что у тебя есть. Крышу над головой, кусок хлеба, возможность видеть и слышать. Не прошло и минуты, как исчезли последние крошки. Господи, сколько же они не ели? Придется брать их на довольствие, не смогу я спокойно есть сам, зная, что они тут умирают с голода.
– Что вы там разведали? – спрашиваю, когда они опустошили и чайник.
– Тяпа, гутарь, – распоряжается Нюся. Она тут самая старшая, если ей на вид лет двенадцать, то пацанам не больше десяти.
– Ну это, Гутя слыхал они в Луганск собрались, потом на Харьков, а дальше в Польшу, – шепелявя поведал лохматый Тяпа.
– Это точно?
– Жуб даю!
– Вижу, уже раздал половину, – передних у него нет, оттого и шепелявит. – А почему ты Тяпа?
– Потому что растяпа! – ответила за него Нюся.
– А Шило, потому что на месте не усидит?
– Угадал! – довольные ребята, смеются. Немного для счастья надо, наелись и ладно, а что завтра будет чего гадать.
Поболтал немного с ними, о себе неохотно рассказывают, все сироты, в приютах хуже, чем на воле, а умирают там не меньше. Так хоть на свободе. Печально, а главное ничем не могу помочь. Нам с Артуром самим неизвестно на что надеяться.
– Вот что ребята, сейчас мне пора, а завтра будет вам еще задание.
– И покушать? – тут же реагирует Нюся.
– И покушать будет. Утром увидимся.
Про себя подумал: если не вернусь в свое время.
Впервые за время нахождения в прошлом просыпаюсь сам. И к своему удивлению испытал облегчение, от того, что до сих пор нахожусь здесь. Это как, ожидаемое свидание так повлияло? Маринку Батееву, однокурсницу с которой у меня отношения, так ни разу не вспомнил.
Сквозь закрытую дверь слышно дразнящий запах жарящихся пирожков. Ильинична готовится на рынок. Нужно вставать, обсудить с ней один вопрос. А так не хочется выбираться из-под теплого одеяла! Артур горячий под боком, кровать то одна. Первую ночь валетом спали, чтобы и я не заразился, а эту уже под одним одеялом. Набравшись решимости, выныриваю в холод комнаты, натягиваю в спешке одежду. За окном еще сумрачно, начало седьмого. Часы одни есть в комнате Марфы, огромные настенные с кукушкой. Они меня и разбудили, слышно через две двери.
Зевая захожу на кухню.
– Доброе утро! Меня возьмете с собой на рынок?
– Для чевой-то тебе? Полушубок я сама сменяю, не боись не обману.
– Полушубок? А ну да, он мне без надобности. Нет, я не боюсь, мне присмотреться, чем торгуют, какие цены. Нужно чем-то заняться, зарабатывать на жизнь.