— Она без сознания, у нее серьезная травма. Где ее мать?
Выяснилось, что мадам Рено ушла на весь день, но должна скоро вернуться, и за детьми присматривает их тетя. Мадам Дюбонне заломила руки и казалась совершенно беспомощной. Рене пришлось взять дело в свои руки. Она велела мадам приказать бонне принести в детскую комнату теплую воду и пластырь, затем вызвать врача. Потом попросила Ги отвести ее к ним в комнату, а сама тем временем осторожно промокала кровь с раны. Малыш бойко топал по лестнице впереди нее. Дети жили вместе в одной комнате, которая соединялась с комнатой их родителей, размером побольше.
— Вот моя кровать, — гордо сообщил Ги, — а вот эта — ее.
— Да, дорогой, а теперь сними покрывало.
Мальчик, мужественно поборовшись с тяжелым покрывалом, снял его, и Рене положила Колетт на кровать. Девочка стала постепенно приходить в сознание, начала слабо шевелить губами.
— Посиди… со мной.
— Да, дорогая, — пообещала ей Рене, гладя ее шелковистые черные кудряшки.
Появилась бонна со всем необходимым, и Рене обмыла голову девочки. Затем пришла мадам и сообщила, что доктор уже выехал.
— Ах, как неудачно, что ее матери нет дома! — запричитала она. — У меня нет никакого навыка общения с детьми.
— Я посижу с ней, пока не придет мадам Рено, — сказала Рене, и мадам с довольным блеском в глазах торопливо вышла, чтобы отпустить поджидающее такси.
Колетт уже почти совсем пришла в себя и теперь твердила:
— Не уезжай… пожалуйста, не уезжай от нас!
— Нет, не уеду. — Рене сидела на кровати рядом с Колетт, которая прижалась к ней всем телом. Глянув на часы, она поняла, что опаздывает на поезд, и Барри будет вне себя от ярости, но не могла оставить Колетт до возвращения ее матери. Потом вдруг заметила, что Ги все так же сидит на своей кроватке, откуда ему удобно было наблюдать за происходящим, и смотрит на нее со страхом в глазах.
— Она умрет?
— Нет, ну что ты! Конечно нет, ты же слышал, что Колетт разговаривает? Скоро поправится.
— А доктор ей поможет?
— Обязательно. Теперь беги играй, а я пока уложу ее в постель.
Пришел доктор и нашел, что не случилось ничего страшного. Сделал девочке укол, сказал, что теперь она будет спать несколько часов, а он завтра заглянет ее проведать. После его ухода Рене села в кресло рядом с кроватью Колетт, которая, все еще цепляясь за ее руку, просила, чтобы она не уходила — девочка явно чувствовала себя спокойнее в ее присутствии. Предстояло подождать, пока она не уснет. Постепенно крепко сжатые пальчики начали расслабляться, а густые черные ресницы закрыли черные глаза. Наконец Рене была свободна. Она нагнулась над спящей Колетт, послушала, как та глубоко дышит, потом осторожно встала. Взгляд на часы подтвердил, что не осталось никакого шанса успеть на поезд. Глядя на спящую девочку, Рене размышляла, что же ей делать. Наконец решила, что теперь будет лучше всего остаться на ночь в Париже, а уж утром отправиться в путь. Она терпеть не могла путешествовать ночью, и ее старая комната в пансионе все еще оставалась незанятой. Только как сообщить Барри, что у нее изменились планы? Будет ли он ждать ее на вокзале или сядет в поезд и поедет без нее? Если позвонить начальнику вокзала, возможно, ему еще успеют передать от нее сообщение? Но Рене не знала, как разговаривать с французскими железнодорожниками.