— Нет, — ответила она со скрипучим смехом. — Это подождет, пока шрам не заживет полностью. Когда Туанетт будет выходить замуж, об этом будет говорить весь Париж. Леон сделает для меня самое потрясающее платье, и каждая парижанка будет долго еще видеть это платье во сне.
Итак, Леон свободен, но он должен быть в курсе, что Антуанетт просто выжидает, когда ее шрамы — или шрам — исчезнут бесследно, чтобы предъявить свои права на него. Тогда зачем он сделал ей предложение? — недоумевала Рене.
— Месье бывает у вас? — спросила она. — Он знает, что вы уже поправились?
— Еще нет. — Антуанетт улыбнулась с победным видом. — Я намерена сделать ему сюрприз. Когда салон откроется в новом сезоне, приду туда, еще более прекрасная, чем прежде. Можете представить, как он будет рад и доволен?
Да, Рене могла себе это представить.
— Вы говорите, что не видели Леона с того самого дня, как произошел этот ужасный случай? — спросила между тем Жанин.
— А как вы думаете? Могла я ему показаться, будучи похожей на медузу Горгону? — резко отозвалась Антуанетт. — Мне пришлось пересаживать кожу вот здесь. — Она провела пальцем по подбородку. — О, он очень переживал, но этого я и добивалась. Присылал мне цветы! Я могла бы открыть целый цветочный магазин, но выбрасывала их в корзину. — Рене вскрикнула от изумления, и снова Антуанетт засмеялась. — Ах, какая вы сентиментальная англичанка! — презрительно сказала она. — Если будешь мягкой и всепрощающей — так мужчину не завоюешь. Они не ценят того, что им легко достается. А цветы — что ж, я француженка и очень практична. Я предпочла бы получить скорее деньги, которые он тратил на них. Я просила маман так ему и передать, но не думаю, чтобы она осмелилась сказать ему такое. — И она кинула презрительный взгляд на маму-мышку.
— Нет, — прошептала мадам Морель. — Это было бы неприлично. — И вдруг с внезапной вспышкой раздражения прибавила: — Ты была с ним очень жестокой, Антуанетт. Не так уж ты и пострадала, а он так умолял впустить его к тебе. Ты просила меня сказать ему, что ты его ненавидишь, что никогда его не простишь и больше не хочешь его видеть.
— Да, я хотела его наказать, — холодно пояснила Антуанетт, и все сочувствие, которое Рене испытывала к ней, мгновенно улетучилось. — Ну ладно, все это уже позади. Теперь я скоро вернусь.
— То есть вы хотите сказать, что надеетесь вернуться, — резко уточнила Жанин. — Это может оказаться не так просто. Месье Леон и весь Париж, кажется, остались довольны той, которая заняла ваше место.
— Что? — Антуанетт уставилась на нее. — Ах да, вы говорите о ней. — И она ткнула белым пальцем в сторону Рене. — Да ей никогда не заменить меня ни в салоне, ни в сердце Леона! Это нелепость. — Она откинулась на стуле, сияя самоуверенной улыбкой. Лучи полуденного солнца заиграли в ее волосах, превратив их в золотой костер. Глаза победно сияли. — Твой недолгий подъем закончен, — произнесла она, обращаясь к Рене. — Ни Париж, ни Леон даже не вспомнят о тебе, как только я снова появлюсь на подиуме.