Нецо Гарванского мы отвезли в Дирекцию полиции, а девушке удалось бежать. Ночью я послал нашего врача убрать труп. Затем произвести вскрытие и составить протокол.
Я доложил, что Юруков совершил на меня нападение. И все.
Но как он мог напасть на меня? В кармане у него нашли сигареты и мелочь. Начальство набросилось на меня, и я решил, что останусь без работы. Конец карьере. Жаль. А я мечтал о больших делах. Как-то раз, когда меня вызвали по этому вопросу в кабинет начальника полиции, зазвонил телефон. Начальник вскочил, встал по стойке «смирно» и начал докладывать:
— Застрелил его, ваше величество… Понимаю, ваше величество…
Повесив трубку, начальник заорал:
— Бревно! Царь уже узнал! Из-за тебя меня накажут! Сейчас же под арест!
Меня увели. В тот же день неожиданно открылась дверь камеры. Какой-то начальник оглядел меня с головы до пят. Я чуть в обморок не упал!
— Почему ты не одеваешься как следует, человече? — проворчал он и увел меня. В горле у меня застряло что-то. Слышу топот, голоса. Меня ввели в кабинет начальника. Смотрю — два десятка начальников и министр. В руке у него — приказ. Рядом с ним генерал Русев. Ну, подумал я, твоя, Никола Гешев, песенка спета. И охватила меня бешеная злоба. Стою навытяжку, а министр протягивает мне руку и спрашивает:
— Вы — Гешев, не так ли?
— Точно так.
— Почему вы застрелили Юрукова, господин Гешев?
Сказал я ему всю правду. Один-единственный раз сказал и понял: польза от нее только в том случае, если она сказана к месту.
— Зачем на свете жить еще одному коммунисту, господин министр. Если надо будет узнать, что готовят коммунисты, я поймаю еще одного и он все расскажет.
Все замолчали. Никто не знал, что сейчас произойдет. Министр только улыбается. А меня пробирает нервная дрожь.
«Господин Гешев, его величество царь Борис III награждает вас офицерским крестом за храбрость первой степени и месячным окладом содержания. — Министр зачитал указ царя. — Если у вас имеются какие-нибудь желания, говорите».
Можешь представить себе, Секлунов, что я испытал.
Я сказал, что хочу служить у начальника, знающего толк в делах полиции, а не у такого, как теперешний. Это был и удар, и хитрость. Я наслышался, что в верхах предстоят большие перемены. Министр слегка улыбнулся и сказал, что доложит царю. Когда он вышел, меня чуть живьем не съели. Через неделю меня уже начали продвигать все выше и выше, а начальника отправили разводить кур.
Секлунов, хочу иметь след! Слышишь, парень! Когда приберу Болгарию к рукам… Мое время приближается… Штербанова из секретарей выдвину на должность директора полиции, а ты займешь мой пост!