Теперь придется предпринять что-нибудь другое. Надо приплести советскую дипломатическую миссию к процессу группы доктора Пеева. Но уже так, чтобы сам дьявол не смог распутать узел, потому что на сей раз этот узел затянет он сам. И никто другой. Может быть, с помощью Петрова. Петров умный. Он не принял участия в операции у озера. Только наблюдал. Филеры доложили, что он мог вмешаться, но предпочел остаться в стороне. Значит, из этого агента и следователя выйдет толк.
Генерал Кочо Стоянов с нетерпением ждал развязки самого нового из самых последних событий: Гешев сказал, что советская дипломатическая миссия — бельмо в центре Софии, которое необходимо удалить. Он единственный знает, как это сделать. Советы сами отзовут из столицы своих дипломатических представителей тотчас же, как только земля начнет гореть у них под ногами.
Вместо обещанного успеха Гешев сообщил о провале этих чурбанов-агентов.
В последнее время Гешев считал Кочо Стоянова самым надежным генералом в царстве. С ним он делился своими мыслями, можно сказать, вдвое чаще, чем со всеми остальными людьми из полиции, с официальными лицами, с царем.
— Генерал, ты рыцарь, черт тебя побери! — восхищался он Стояновым и многозначительно обещал: — Я проложу дорожку и по ней пойдем только ты да я. Над нами будет только царь, а под нами — все живое. Вот так-то!
Кочо Стоянов, судя по всему, чувствовал силу полицейского и, поскольку знал слабости всех «сильных людей дня», верил в это. В связи с работой следственного отдела по делу группы доктора Пеева для обоих открывались новые возможности. Кочо Стоянов непосредственно ни во что не вмешивался, но полицейский рассчитывал на него, как на единственного подающего надежды военного. Кочо мог бы перерезать добрую половину Болгарии, даже не обременяя себя вопросом, зачем это нужно.
Теперь свои усилия Гешев направил непосредственно против дипломатической миссии Советского Союза. Он посмеивался над теми, кто рассчитывал найти утешение в предстоящем процессе против доктора и его группы. Это дело можно распутать и без суда. На суде такой адвокат, как Пеев, наверняка выкинет какой-нибудь номер. Они об этом и не подозревают. Лучше всего, если «Боевой» умрет от двустороннего воспаления легких, сопровождающегося кровоизлиянием. Зачем им Пеев, если он расколется, то есть расскажет хоть что-нибудь, чтобы можно было приговорить его к смертной казни по одному из параграфов уголовного кодекса!
…Немцы старательно дешифрировали радиограммы.
Эти педантичные чинуши с холодными глазами пытались отыскать какую-нибудь связь между Пеевым и людьми в Германии, чтобы распространить успех болгарской полиции и на территорию рейха. Они рылись в листочках, в которых была документирована разведывательная деятельность Пеева, по двадцать раз анализировали одно и то же, а самого главного так и не заметили.