Один рябой писарь из делопроизводства Дирекции полиции, давно мечтавший получить повышение, вошел к Гешеву и, смутившись, замер в дверях.
— Господин начальник, разрешите…
Гешев сразу понял, что этот человек пришел сообщить нечто очень важное. Он все время вертелся среди экспертов, записывал в протоколы результаты их работы и, по-видимому, напал на что-то важное.
— Садись, Иванов.
— Господин начальник, я подал рапорт с просьбой увеличить мне зарплату, приложил к нему документацию о выслуге лет.
— Иванов, я напишу в твоем присутствии на твоем рапорте ходатайство о твоем повышении, причем минуя несколько ступеней. Хватит с тебя инспектора?
— Господин Гешев… — Иванов задохнулся. — Господин начальник… я пришел именно к вам… никто не догадывается… Немцы смотрят и не видят… крупную рыбу можно упустить, а они все вокруг да около какого-то Периклиева в Берлине…
Сообщение поразило начальника: расшифрованная вчера радиограмма гласила, что Янко Панайотов Пеев, как сотрудник советской разведки, имеет кодовую кличку «Тан». Немцы поинтересовались этим Янко Панайотовым Пеевым, но из регистратуры Дирекции полиции им ответили, что данное лицо не находится ни в Болгарии, ни в границах рейха.
— Янко Панайотов… да это же двоюродный брат Пеева, посланник в Японии, господин начальник!
Министр иностранных дел подписал приказ об отзыве дипломата из Японии.
…Богдан Филов так и рухнул в кресло. Пристально всматриваясь в министра иностранных дел, он пытался поднять руку, чтобы вытереть со лба пот:
— Невероятно!..
— Господин Филов, это вполне вероятно. Кто ездил в СССР, в Москву, всегда заражался от красных.
— Янко Панайотов Пеев не может быть советским человеком! Еще совсем молодым он стал монархистом и блестящим дипломатом! В определенные моменты я представлял его министром иностранных дел! Что ему еще понадобилось от жизни? Почему он предал меня?
— Господин Филов, большевики всегда говорят о каком-то гуманизме и равенстве… упоминают о всеобщем благополучии и возможностях масс… Может быть, господин Янко Панайотов Пеев соблазнился их россказнями!
Богдан Филов махнул рукой:
— Чем соблазнился такой дипломат, как Янко Панайотов Пеев, — не столь важно. Важно то, что соблазняются генералы и дипломаты, что они не продаются за деньги, а идут к красным добровольно. Когда же мы схватываем их, умирают победителями и тем самым создают себе ореол мучеников. Это сводит на нет наше влияние на народные массы и усиливает притягательную силу красных. Это опровергает утверждение о нашей стабильности и дает своеобразный ориентир для рассуждений о состоянии духа интеллигенции. Это доказывает неправильность теории о влиянии коммунизма только на простолюдинов. Одним словом, наше положение тяжелое, и, если бы не штыки, мы наверняка пропали бы.