— То моя вторая забота, дорогой, — проговорил Гешев, рассматривая солдата. — Первая моя забота куда важнее. Так что воля твоя. Но если понадобится, я докажу тебе, что мы умеем, к нашей чести и славе, открывать рты, закрытые даже на замок.
Начальнику принесли кофе.
— Чашку кофе и для «гостя».
— Турки, перед тем как повесить, угощали осужденных на смерть чашкой кофе, — с улыбкой проговорил Владков.
Он взял чашку и поставил ее на письменный стол перед Гешевым. И снова улыбнулся. Он и не подозревал, что своим поведением пробудил страх у этого всемогущего человека.
Да, страх. Каждый арестованный молчит и не сдается. Не начинает говорить, даже выходя, как доктор Пеев, из «кабинета смерти» с его адскими обручами, которыми стягивают голову и грудную клетку. И этим они запутывают следствие. Гешев не очень-то тревожился о процессе, о материалах для прокурора. Их хватило бы даже для того, чтобы повесить еще столько же людей, сколько они уже задержали. Было что-то другое, более значительное. Это другое могло бы дать материал не для одного процесса, а для того чтобы нанести удар по всем сторонникам коммунизма в Болгарии.
И это создало бы новые возможности при новых обстоятельствах на фронтах в России. Власть ориентировалась бы не на профессиональных политиков, давно уже провалившихся с точки зрения истории, а на него. Полицейский считал, что в ближайшее время возможны только два варианта при еще больших осложнениях в ходе войны: или власть перейдет в руки коммунистов, или же в его руки.
С этой точки зрения Иван Владков не представлял для полицейского почти никакого интереса. И он приказал следователю Петрову заняться им.
— Этот должен заговорить, — приказал он, допивая кофе, от которого отказался подследственный. — Его надо сломить физически.
Петров нахмурился. Ему больше нравился другой способ — сначала вытянуть из арестованного все, что можно. Ведь избить его до полусмерти всегда успеется.
Эмил Попов увидел, что над ним склонилась женщина. А за ней стояли двое усатых полицейских в фуражках с винтовками. Он сразу пришел в себя. Конец.
— Боже, Евгений, ну на кого ты похож, пьяница этакий! — услышал он голос Данче и смех одного из полицейских.
— Это твой муж, что ли?
— Брат, господин полицейский.
— Давай забирай его, пока мы не забрали! — объявил старший патрульный.
Данче поставила Эмила на ноги, и сердце у нее сжалось — тот так исхудал, что напоминал больного ребенка. Его так качало из стороны в сторону, что полицейские не удержались от смеха. Эмил еще не знал, что Бонева поехала на улицу Витошки, дом номер 18, на квартиру к Эмилу Маркову, и сообщила его жене Данче о случившемся с Эмилом Поповым. Жена Эмила Маркова, перепугавшись за своего Эмила, выскочила на улицу и прибежала в то самое время, когда подошел патруль.