Солдаты копали укрытия для зенитных батарей. Телефонист часто ходил к работающим и иногда подолгу оставался у них. Он и в тот день хотел сделать то же самое, но поручик из РО заметил его и подозвал к себе:
— Куда?
— Господин поручик, я каждый день хожу к ним.
— Каждый день, возможно, но сегодня нельзя. Марш обратно!
Телефонист сообщил тревожную весть курьеру роты, которому доверял, но курьер доложил об этом поручику, и телефониста арестовали. Когда его с помощью ведра воды привели в чувство, телефонист продолжал твердить, что ненавидит коммунистов, но ему очень жаль, когда кого-нибудь истязают, и поэтому по возможности он помогает страдальцам.
Владков пытался оказать сопротивление. Ему удалось свалить на землю одного из агентов и ударить его так, что тот на какое-то время потерял сознание. Если бы не поручик и два подофицера, ему, возможно, удалось бы вырваться из их рук. Если бы ему удалось убежать хотя бы на двести метров от лагеря… Однако он пришел в себя с наручниками на руках. Его посадили на скамью, прислонив к стене. Агент сильно бил его по лицу, чтобы привести в чувство и одновременно отомстить за удар в живот. После этого в машине с четырьмя жандармами охраны арестованного повезли в Софию.
В машине было очень душно. Жандармы били Владкова прикладами, ногами.
Все тело ныло от боли. Когда его вели в карцер, а оттуда в машину, арестованный телефонист крикнул ему, что получил предупредительную телеграмму. Владков знал, что против него имеются обвинительные материалы из Габровской околии и особенно из Дряново. Одного этого, а также подозрения относительно его связи с Эмилом Поповым или Александром Пеевым вполне достаточно для вынесения смертного приговора.
Владков лежал на полу машины, то и дело подпрыгивающей на ухабах, между сапог жандармов и пытался сочинять стихи. Он не хотел признаться, что он поэт, но чувствовал большое влечение к поэзии. Владков жить не мог без стихов. Дорогой жандармы рассказывали о какой-то старухе, которая сгорела в подожженном ручной гранатой хлеву. Владков не знал, что это обыденная жизнь этих людей. Впрочем, знал. Но он впервые в жизни столкнулся с ними.
Арестованного ввели в отделение Дирекции полиции и заперли в одиночку. Владков сел на грязные нары. На лбу выступил холодный пот. Позже его повели в кабинет Гешева. Начальник хотел первым допросить Владкова.
Усаживаясь на стул против Гешева, солдат категорически заявил, что обстановка ему знакома, что он умеет переносить побои и не верит никаким обещаниям о гуманном отношении со стороны полицейских.