Директор тюрьмы приказал привести к нему в кабинет упрямого подсудимого.
— Ну говори, какие такие документы! Мы пошлем людей взять их у твоей жены!
— Я не верю болгарской полиции, а правосудию и того меньше.
Директор тюрьмы позвонил Гешеву. Тот запретил требовать документы у жены Пеева, но Антон Козаров разрешил, а потом по неизвестным причинам отменил свое распоряжение. Директор тюрьмы позвонил в министерство юстиции и в военное министерство, но там не знали, запретить или разрешить. Председатель суда отрезал:
— Пусть делают что хотят. У меня достаточно доказательств, чтобы повесить его при всех условиях!
Директор тюрьмы по-прежнему пытался заставить Пеева отказаться от своего намерения требовать документы, но потом вдруг махнул рукой и показал на телефон:
— Он у вас еще не отнят.
Доктор медленно поднял трубку и набрал номер. Затаил дыхание. Теперь он звонит в кабинете, куда уже больше никогда не вернется. Дверь открыта. Елизавета идет по ковру. Он видел, как она спокойно ступает, несмотря на пережитое.
Он слушал гудки. Вот она присела на стул, подняла трубку:
— Алло! — услышал он ее голос — Алло, кто говорит?
Пеев прикусил губу. Закрыл глаза.
— Елизавета, это я, Александр.
Молчание. Он слышал, как билось ее сердце. Оно готово было выскочить из груди. Трепетало, как раненая птица.
— Я, Сашо… Мне разрешили… Впрочем, ничего не нужно. Дело мое завтра.
Молчание. Елизавета тяжело дышала в трубку. Значит, он жив!
— Скажи хоть слово, — попросила она. Одно-единственное.
Директор протянул руку и отключил телефон.
— Господин директор, благодарю за услугу. Теперь знают, когда процесс. Можете сообщить, что я сделал.
Подсудимых ввели в комнату для арестованных за залом заседаний. Коридор был очищен от любопытных. Перед входом в зал стоял солдат с ружьем с примкнутым штыком. В самом зале было больше десятка полицейских в форме. Тем самым полиция говорила, что считает группу опасной даже сейчас.
Публики не было. Сидело человек пятьдесят. В гражданских костюмах, в форме генералов и полковников. Это была правящая элита государства.
Кочо Стоянов. Около него фон Брукман. Никола Гешев рядом с доктором Делиусом. Советники регентов. Представители княгини Евдокии. Бывший советник царя Лулчев. Представитель святейшего синода. Два немца из миссии. Антон Козаров. Полковник Куцаров. Эти люди не были публикой. Тут присутствовали одни только палачи. Публика толпилась снаружи. Через двери зала, за рисунком из цветного стекла, Пеев видел толпу. Это не случайные любопытные. Это коммунисты или свои люди, которые близки к коммунистам.