Все факты, которые я привел, направлены против нашей независимости. Но господин прокурор в своей речи не нашел в себе сил указать истинных виновников, лиц, которые совершают их и которые наносят непоправимый вред болгарскому государству и его безопасности.
Так думаю не только я. Так думает огромное большинство болгарского народа, которое видит, что нынешнее правительство ведет страну к новой национальной катастрофе.
— Говорите по существу!
— Я говорю только по существу! Картина ясна. Все внутренние мероприятия нынешнего правительства, которые относятся к инкриминированным против нас обвинениям, приносят пользу только Германии. И следовательно, сокрытие этих мероприятий от другой державы необходимо не для нас, болгар, а для безопасности исключительно фашистской Германии. В таком случае возникает вопрос: есть ли налицо хоть один из необходимых элементов статьи 112 уголовного кодекса, то есть налицо ли «государственная тайна» в смысле закона? Очевидно, этот необходимый элемент из состава этого «преступления» отсутствует. Следовательно, не может быть и речи о совершении мной и остальными подсудимыми преступления.
Господин председатель, это мое понимание находит подкрепление и другим важным обстоятельством, а именно: Болгария не заключала военного союза с Германией и не находится в состоянии войны с Советской Россией, чтобы было возможно объявлять как разглашение государственной тайны предъявленные нам обвинения.
Кочо Стоянов покинул зал.
— Спрашивается, какой из двух сторон в гигантской борьбе между Германией и Советским Союзом следует помогать, чтобы сохранить нашу независимость? Понятно, что необходим разгром фашистской Германии!
Прокурор вскочил, крикнул:
— Подсудимый, вы оскорбляете наших союзников!
— А вы оскорбляете болгарский народ!
Председатель суда сильно нажал на звонок:
— Вы лишаетесь слова, Пеев!
— Я буду говорить, господин председатель! Когда меня поведут на расстрел, ружья будут салютовать моей смерти и залп будет услышан от Белого моря до Черного. Когда я умру, я буду говорить своей смертью живым, и они узнают, почему меня убили!
Эмил Попов стоял прямо у скамьи подсудимых. Лицо его было спокойным.
— Вижу, даете последнее слово. Но почему последнее? Я не замолчал, господа. По эфиру еще носятся мои точки и тире. Вы разве не слышите их, господин Гешев?
Полицейский вышел из зала.
Нужно потребовать вернуть арестованных и подсудимых к нему в Дирекцию. Откуда он знает, что этим утром из Дрездена раздался тревожный телефонный звонок?
«На территории Болгарии работает мощная передаточная станция на волне девятнадцать метров. Засеченная радиостанция находится в районе от Северо-Восточной Болгарии до Софии. Кроме двух засеченных передач, других сведений нет. Работа проводится неизвестным нам кодом».