Неужели Эмил Попов знает, кто новый радист и кто новый руководитель разведывательного центра СССР в Болгарии?
Десятки ночных допросов. Десятки ночей пыток. Десятки обманов. Десятки агентов. Всевозможные комбинации. Всевозможные попытки проникнуть в тайны разведки, которая работала умно и методично. И ничего. Арест доктора Пеева показал только огромную бездну, над которой стояло государство.
Гешев пошел в пивную «Чайка» и спрашивал себя, не были ли все мечты о власти, все комбинации с Кочо Стояновым напрасными. И не время ли для более серьезного дела.
Выпил кружку пива. Вторую. Третью. Остановился. Не хотел напиваться. Ему нужен трезвый ум, спокойствие, деловитость. Взял на стоянке машину фиат с газогенератором. Сел рядом с шофером:
— Послушай, ты не знаешь, где находится контора братьев Манукян, менялы Манукян?
Шофер свистнул:
— Продажа или покупка, господин?
— А пулю в затылок не хочешь, дорогой?
Шофер замолчал.
Фиат остановился перед домиком на углу бульвара. Табличка «Братья Манукян, бижутерия». Вошел.
Армянин встал. Поклонился. Этот человек давно не выходил на улицу.
— Приказывайте, ваше благородие! Приказывайте, господин начальник!
Это «ваше благородие», привезенное из России, где армянин был богат и почитаем, а здесь делал дешевые побрякушки для дам сомнительного поведения, как-то размягчило Гешева. Он сел.
— Манукян, здесь нас никто не услышит?
— Никто, господин Гешев.
— Манукян, сколько стоит золото? Килограмм?
— Около миллиона, господин Гешев. Грамм стоит девятьсот левов.
Манукян смотрел на полицейского не мигая. Неужели этот господин пронюхал что-то?
— Манукян, я, дам тебе денег. Сколько золота найдешь, столько и купишь. В банкнотах тебе отсчитаю. Хочу иметь золото в монетах.
Армянин развел руками:
— Очень трудно… И все же…
— Ты высчитай свою прибыль. Я и за нее тебе отсчитаю. Мне нужно скоро, очень скоро. Килограмм, два, три, десять. Понимаешь? И еще кое-что ты должен понять: если проболтаешься, череп раскрою.
— А если криминальная меня случайно поймает?
— Это касается меня. Но не пытайся скрыть за моей спиной остальные свои сделки, слышишь? Лева не увидишь, если используешь меня как ширму.
Двумя днями позднее Гешев вошел в кабинет одного из статистиков народного банка. Они были близки во время студенчества в Италии. Полицейский знал «пятнышки» в его поведении и потому держал его в руках. Предложил сигарету, чтобы выглядело так, будто он хочет разговаривать по-приятельски. Не улыбался — не было настроения.
— Так вот, коллега, не будешь ли ты так любезен сказать мне, что будет с тобой, если разболтаешь одну тайну? Если даже поделишься ею… со своей женой?