Эмил еще не затопил печку и сердито смотрел на пол — кто-то уже подметал, но так, чтобы только показать, что подметал. А ему не хотелось этим заниматься из-за кашля. И без того смола и канифоль раздражали легкие.
Начало рассветать. Скоро филер прибежит сюда с улицы Царя Симеона и займет свой пост на тротуаре напротив. В своем донесении, разумеется, он едва ли посмеет написать: «Упустил объект между шестью и семью тридцатью пятью утра. Возобновил наблюдение за мастерской».
Эмилу даже нравилось делать свое дело на глазах у полиции. Это избавляло его от неизвестности. Раз за ним следят разные псы, значит, он действует правильно. Доктор Пеев сказал как-то по поводу новой обстановки:
— Мы с тобой не дали ни одной улики в руки полиции. Террор, следовательно, усилился настолько, что полиции уже не нужна причина. Ей нужно только решение о том, что мы подозрительны. И в один прекрасный день мы можем оказаться в Дирекции полиции.
Эмил присел на корточки перед печкой, скрутил жгутом просмоленную изоляционную бумагу — она хорошо горела и быстро разжигала дрова. Стал искать спички — и вдруг замер: в мастерскую вошел Эмил Марков.
Гость поздоровался и сел так, что с улицы никто не мог увидеть его. Эмил быстро сунул бумагу в печку — товарищ Марков сильно промерз.
Эмил не мог представить себе жизнь этого человека. Его жизнь подпольщика — труд, напряжение. И он спокоен, даже улыбается. Откуда такие крепкие нервы? Откуда столько энергии? Он пришел издалека, ботинки его обледенели.
— Я ненадолго, Эмо. До рассвета я должен быть в другом месте.
Эмил положил на стол свой завтрак, приготовленный ему Белиной.
— Перекуси, Марков!
Марков посмотрел на хлеб, брынзу, повидло и сказал:
— Я действительно голоден, но это не имеет никакого значения. Важно, что мы бьем фашистов на фронтах. Бьем так здорово, что фюреру и во сне, должно быть, снится намыленная веревка, на которой его вздернут, и он просыпается в холодном поту.
Эмил показал головой на радио:
— Я слушаю весь мир.
— Ты — да. А народ? Послушай, Эмил, я знаю, ты занят другим, но нужно… Нужно еще… За тобой следят?
— Усиленно.
— Ничего. А ты усиленно береги себя. Вот так. Обсудите с товарищами, как быстро, очень быстро найти ротатор. Или мы купим его, или вы сделаете здесь.
Эмил кивнул. Смастерить эту нехитрую печатную машину не составляло особого труда. Трудно будет выносить материал.
— Мы снабдим вас бумагой и восковкой.
— Владков может, — согласился Эмил.
— Отпечатанные в мастерской нелегальные материалы будет получать Георгий Костадинов Ковачев — «Гек». Тот самый товарищ, который получил от вас мины. Вначале ты боялся его. Сейчас, надеюсь, ты убедился, что он заслуживает доверия. Я помню его с 1926 года, когда он, маленький мальчик, подмастерье, пришел к нам из Софии.