Глава 1. Властелин судьбы
Сомов провел в крохотной сырой одиночной камере больше месяца в совершенно угнетенном состоянии. Жизнь его словно остановилась. Его не выводили ни на прогулки, ни на допросы, он ни с кем не общался и никого не видел. Лишь раз в суки открывалось окошко, через которое ему подавали еду и воду, и тут же захлопывалось обратно. Виктор полностью утратил чувство времени и потерял счет дням. И когда ему стало казаться, что это заточение никогда не кончится, окованная железом дверь камеры со скрежетом отворилась. Арестанту дали возможность привести свой внешний вид в порядок, выдали прежнюю одежду и велели одеваться.
В кабинете для допроса он впервые за долгое время увидел солнечный свет и понял, что сейчас день. Два человека в строгих темных камзолах, застегнутых на все пуговицы, перехватили Сомова у охраны, усадили его на табурет, а сами стали за спиной, положив руки в черных перчатках ему на плечи.
— Пиши — Виктор… — произнес начальник тайной стражи, обращаясь к помощнику за печатной машинкой и на секунду задумался, — Пиши — Виктор Сангин.
Знакомый по прежней встрече сержант пулеметной очередью отщелкал текст, выдернул лист из машинки и подошел к Сомову. Пальцы арестанта вымазали чернилами и аккуратно откатали каждый пальчик на плотном листе бумаги.
— Решили все-таки завести картотеку, господин Гросс? — тихим хриплым голосом спросил Виктор.
Говорить после месяца молчания было немного непривычно и вместе с тем очень приятно.
— Ну да, — ответил герцог, рассматривая получившиеся отпечатки и усмехнулся: — Надеюсь, тебе польстит, что твоя карточка войдет в нее под номером один.
Появился еще один человек с деревянным ящиком на треноге, который Виктору напомнил один старинный земной аппарат. Ящик имел круглое стеклянное окошко, которое нацелили на Сомова, а человек обслуживающий данное устройство скрылся под черной накидкой с другой стороны. На лицевой стороне ящика под окошком имелась медная пластинка с выбитой на ней надписью на вампирском языке. Точно такой же текст имелся на гитарах Виктора с металлическими струнами и в переводе означал — «Сделано в Альтарии». Ярчайшая вспышка магниевого порошка заставила всех непроизвольно моргнуть, а кабинет заволокло белыми клубами дыма. Виктор ошалело смотрел, как собирают и уносят этот древний фотографический аппарат. На языке Останда не было слова фотоаппарат или даже его аналога. Получалось, что или Преан закачал в своего раба устаревший словарь остандского языка или это изобретение появилось совсем недавно.