Борцы подняли настоящую бурю насилия. Овес посылал удар за ударом – его мощные руки дико вращались, грозя сломать кости. Блажка уворачивалась и контратаковала, ее руки напоминали выскакивающих из своего логова гадюк. Глухие шлепки плоти сопровождались хриплыми яростными выкриками. Овес больше блокировал, чем уклонялся, противостоя коленям и локтям стремительного противника. Отвечать контрударами ему удавалось все реже и реже, тогда как атаки Блажки становились все острее. Капельки пота стекали с обоих борцов, но Овес явно слабел от ощутимого жара.
Тройка ударов пробила его защиту – первый продавил путь следующим двум, и голова Овса качнулась сначала в одну сторону, затем обратно, и вместе с потом на землю полетели капельки крови. Из его горла вырвалось звериное рычание и, бросив все попытки защититься, трикрат устремился вперед и ткнул Блажку коленом прямо в живот. Она сложилась пополам, когда ее оторвали от земли и оттолкнули назад, и захлебнулась воздухом, вырвавшимся у нее изо рта.
Шакал содрогнулся. До этого момента удары были не тяжелее, чем на тренировочном дворике, но последний Овес нанес с такой грубостью, что, казалось, само время замерло. Порог был пройден. В этой глухой пустоте закукарекал Гвоздь. Из разинутого от боли рта Блажки нитью протянулась слюна, но каким-то чудом приземлилась она на ноги. Овес, не удовлетворенный результатом, продолжил наступление. Он врезался в Блажку, подхватив ее почти согнутую пополам фигуру, чтобы оторвать от земли и, заключив в медвежьи объятия, швырнуть в воздух. Использовав инерцию атаки вкупе со своей невероятной силой, Овес собирался перебросить своего перевернутого противника через плечо.
А потом с обеих сторон раздались тревожные крики зрителей, когда Блажка обхватила ногами шею Овса и воспользовалась той же инерцией, чтобы усесться ровно. Она устроилась верхом у него на плечах, вжав его лицо себе в живот, и принялась колотить локтями по его лысой макушке. Заблокированный ее прильнувшим телом, Овес не мог даже как следует поднять руки, чтобы защититься. Тщетно размахивая ими, пока Блажка терзала его голову, здоровяк извивался всем телом, пытаясь ее сбросить. Шакал, не раз видевший, как Блажка объезжала свинов, знал: усилия Овса тщетны.
– Вали ее на землю! – закричал он, надеясь, что друг услышит его сквозь цепкие бедра Блажки.
Его голос – или это был просто инстинкт, – должно быть, пробился в сознание Овса, и он схватил Блажку за ноги и рухнул всей своей массой вперед, впечатав ее лопатками в землю. Этот маневр вынудил Овса опуститься на одно колено, и он попытался встать, но сквозь взметнувшуюся пыль Шакал увидел, что Блажка удержалась и теперь выпрямляла спину, чтобы прижать противника к земле. Но у Овса были свободны руки, и он неистово колотил Блажку по почкам, раз, другой, и она его отпустила, кувыркнувшись через голову, чтобы сразу встать на ноги.