– А потом?
– Ты увидишь сам.
Оставшуюся часть пути Певчий не проронил ни слова, даже не объявил, когда они покинули Уль-вундулас.
Зато Шакал это почувствовал.
Земли различались не только названиями, но и самой своей природой и духом. Местность, по которой сейчас бежал Очажок, была не похожа на родные для Шакала пустоши. Да, земля здесь была зеленее, ветры – прохладнее, но дело было не только в красоте и в климате. Эта земля была прощенной и прощающей, властно возвышаясь над своей то и дело насилуемой сестрой. У Уль-вундуласа не оставалось больше слез ни для себя, ни для своего народа, он был истощен и ожесточен от осознания того, что его страшная, выжженная солнцем поверхность не спасет их от очередного нападения. И все же благородная Гиспарта была чиста и нетронута и довольствовалась тем, что игнорировала разрушения, наносимые вторжениями и течением лет, пока между нею и Дар’гестом были раздвинуты пыльные бедра Уль-вундуласа.
Вода первого ручья в Гиспарте показалась Шакалу самой прохладной и чистой, что когда-либо касалась его горла, и ему захотелось остаться здесь насовсем. Внезапно, к своему стыду, он понял, почему тяжаки так стремились овладеть этой землей.
– Так вот что ты хотел, чтобы я увидел? – спросил он, отходя от манящего ручья. – Землю, которую мы защищаем? Землю, откуда нас прогнали хиляки, которых мы защищаем?
Певчий на этой остановке не спешился и сейчас, сощурившись вдаль, покачал головой.
– Ты должен увидеть, что мы не можем ничего защитить.
Дальше они пошли вдоль ручья, что бежал по долине с редкими деревьями, пока не достиг раскинувшегося среди холмов озера. Над спокойной поверхностью воды торчал каменный зубец, который угрюмо вздымался к полуденному небу. Певчий повел их туда вдоль западного берега озера. Здесь росли молодые деревья, которые уже начинали завоевывать склон, чтобы захватить одинокую вершину. Шакал следовал за Певчим, отдаляясь от берега и входя в тень зубца, так что они вскоре потеряли озеро из виду. Тогда деревья вокруг уступили место ослепительно-белой полосе пыльной земли, усеянной высокими грудами камней.
Пыль и камни окружали зияющую пещеру, открывающуюся в основании выступа. Рядом валялись остатки деревянных строительных лесов, побелевшие от солнца.
Певчий спешился и оставил Злобного Старика в укрытии деревьев.
– Что это было, шахта? – спросил Шакал, следуя его примеру.
Певчий утвердительно хмыкнул и достал из своей сумки пару заготовленных факелов. Полил ткань маслом из бурдюка и, передав один Шакалу, направился ко входу. Как только Шакал вышел из тени деревьев под палящее солнце, у него раздулись ноздри.