Здесь пахло домом.
Вход в шахту был больше, чем казалось издалека. Подойдя ближе, Шакал увидел, что тот был вдвое выше его роста, а его ширина позволяла пройти плечом к плечу дюжине мужчин. Из шахты веяло ощутимым холодком, несмотря на жару снаружи, довольно неприятным. Вынув нож и кусок кремня, Певчий принялся высекать искры до тех пор, пока не зажег оба факела. Затем решительно посмотрел на опорную перемычку.
– Империум извлек отсюда столько серебра, что, говорят, понадобились слоны, чтобы его вывезти. В Гиспарте работы продолжились, но тогда уже использовали полуорков… пока залежи не иссякли.
Шакал посмотрел на профиль старого трикрата.
– И ты был здесь рабом?
Певчий кивнул.
– Я здесь родился. То есть… я не могу в этом поклясться, но это точно первая щелка, из которой я помню как выползал. Жаль только, не я был самым худшим, кто выполз из этой утробы.
– Ты имеешь в виду Ваятеля.
Губы Певчего дрогнули в печальной улыбке.
– Нет. Он вышел отсюда героем. Ты давай иди.
Они вошли в прохладный тоннель, держа факелы над головой. Шахта была обшита бревнами и глубоко врезалась в скалу. Шакал подавил дрожь при мысли о слоне, который выходит из тени на свет факела, с безумными глазами и громко трубя. Он видел это огромное существо только раз, когда через Уделье проезжала кучка артистов. Они выступили в Отрадной и двинули дальше, но не успели добраться до удела Сеятелей черепов, как их порубили орки. Овес плакал, когда они нашли убитого слона, и Шакал притворился, что не замечает его слез.
Они шли по шахте, как казалось, целую вечность, когда та вывела их к выступу из грубо обтесанного камня, нависающему над обширным морем теней, непроницаемых для света их факелов. Шакал ощутил впереди необъятное пространство, когда его волосами заиграл странный подземный ветерок. К выступу поднимался огромный земляной вал, и Певчий, не останавливаясь, принялся по нему спускаться. Шакал двинулся следом, слегка заскользив по рыхлым камням, устилавшим утрамбованную землю.
Когда они достигли ровной поверхности, Певчий словно шагнул в пропасть, и его факел, казалось, освещал только его самого. Шакал шагал за ним, размахивая собственным пламенем, надеясь разглядеть в темноте какие-либо очертания. Длинные борозды глубоких теней оказались траншеями, кратко вспыхивавшие на свету кресты – опорными балками сторожевых башен. Певчий проходил мимо этих могильников рабского труда, даже на них не глядя. Он решительно пересек пещеру, и темнота впереди сгустилась в черном проеме в дальней стене – это был вход в другой тоннель. Он тоже тянулся под уклоном, только был много меньше первой шахты, отчего Шакалу и Певчему приходилось теперь пригибаться и идти гуськом.