Серые ублюдки (Френч) - страница 200

Восточная башня. Самая маленькая.

Шакал улыбнулся и с благодарностью положил руку Муро на голову.

– Какой ты храбрец! Теперь иди спать.

Муро вернулся в конюшню, а Шакал направился к башне.

Глава 26

Стражи не оказалось.

Дверь малой башни никто не охранял, не было часовых и на стене поблизости. Это встревожило Шакала. Он не хотел, чтобы его видели, но и отсутствие защиты возле башни говорило о том, что ее обитатель в защите попросту не нуждался. Шакал собирался проскользнуть в покои самого опасного хиляка во всем Уль-вундуласе. Он задумался, удастся ли ему вымолвить хоть слово, прежде чем из его кишок вылезут змеи или глаза превратятся в плотоядных жуков?

– Шевелись медленно, говори быстро, – приказал Шакал себе шепотом и вошел внутрь.

Каменные ступени вились вверх, не прерываясь площадками. Шакал поднялся по ним к двери чердака. И, набрав в грудь воздух, он сделал то, о чем не мог и помыслить как о последнем поступке в своей жизни.

Он постучал.

Из-за двери донеслись звуки движения. За грохотом падающих на пол предметов послышался голос, но слов было не разобрать. Бормотание за дверью продолжалось, но Шакал оставался на месте, ожидая погибнуть в агонии, как только чародей закончит произносить то, что, по всей видимости, было заклинанием. Вскоре слова смолкли. Шакал обнаружил, что все еще дышит. Он по-прежнему слышал движение, затем – низкий стон. Взявшись за ручку двери, Шакал медленно вошел в комнату.

Намерение хранить молчание были немедленно забыто, как только Шакалу в ноздри ударил запах, от которого он стал кашлять и давиться рвотными позывами. В воздухе бушевала оргия отвратительных запахов – застарелой еды, экскрементов и немытых ног. Прижав к носу сгиб локтя, Шакал оглядел чердак.

Мебель терялась в лабиринте влажных пергаментов и распухших, покрытых плесенью томов. Вокруг резвилось несколько крыс – они перебирались от груд свитков к тарелкам с засохшей едой, и все вокруг было покрыто их пометом. Среди зловонного хлама бесцельно бродила изможденная фигура. Она наобум шаркала между самой высокой стопкой книг и полной паразитов кучей белья, которое, очевидно, служило ему постелью. Единственное окно, не загроможденное мусором, едва пропускало лунный свет: его витражное стекло было мутным от толстого слоя грязи.

Фигура неуверенно повернулась и, изогнув шею, посмотрела на Шакала.

Убрав руку от лица, Шакал пересилил вонь и сказал:

– Мне нужно с вами поговорить.

Фигура еще раз прошла прежним маршрутом, прежде чем приблизиться к Шакалу. Это был старик в халате, наброшенном на голое истощенное тело. Над страшным животом тянулись жесткие линии ребер. Старческие чресла, с шарами бо́льшими, чем стручок, жалко качались между тонких, как стрелы, ног, которые дрожали на ходу.