– В тебе есть сила, полукровка, – заявил чародей, – но ты не маг из Черного чрева.
– Нет, старик, не маг. Я Шакал из Серых ублюдков. И сейчас я хочу взять за правило убивать всех чародеев.
Он шагнул вперед; вместе с силами к нему вернулся гнев.
Абзул засмеялся, его беззубый рот вытянулся в гримасе безумной радости.
– О, какая у нас тут сладкая поэзия! – возвестил он со злорадством, и в его глазах вспыхнул такой ясный и живой взгляд, какого Шакал в них еще не видел. Чародей вскинул руки, показав, что сжимает в них пару керамических сосудов. Внизу они были шарообразны, но с узкими горлышками и с желобками наверху. Сосуды почти не отличались от тех реликвий, что стояли в светлице Ваятеля, только были полны и закупорены воском.
Саперные горшки.
Увидев их, Шакал остановился.
Его внезапное замешательство привело Абзула в восторг.
– А-а! Вижу, ты знаешь, что это. И немудрено, ведь это твое наследие, Серый ублюдок. Теперь судьба, похоже, привела тебя сюда на смерть! И ты погибнешь от оружия, изготовленного основателями твоего копыта в те дни, когда полукровки сидели в цепях, как им и должно, – это удовольствие я буду особенно смаковать.
Шакал бросился на чародея – тот бросил горшки обеими руками.
Броски были не слишком точны, и Шакал, пригнувшись, услышал, как горшки разбились о стену за его спиной. Затем раздался грохот, быстро заглушенный ударом по барабанным перепонкам, и все звуки сменились пронзительным звоном. Шакал увидел вспышку огня и почувствовал, как сильный жар лизнул ему спину, когда он решительно рванулся вперед. Его швырнуло прямо на Абзула, и, врезавшись в чародея, он обхватил его хрупкое туловище. Их обоих выбросило из окна, и Шакал воспользовался Абзулом как тараном, чтобы разбить стекло.
Когда они падали, Шакалу трепал лицо ветер и развевающаяся мантия чародея. Абзул летел, разинув рот в беззвучном крике. За его костлявой головой, стремясь им навстречу, приближался освещенный луной склон извилистого холма.
Прийти в сознание Шакалу помогла боль. Когда он открыл глаза, у него все еще звенело в ушах, а перед глазами искрились звезды. В спину грубо впивались камни, устилавшие склон. Растянувшись на них вниз головой, он попытался перекатиться, но его ребра жалобно заскрипели. Шакал услышал сдавленный хрип – все, что осталось от крика, вырвавшегося из его горла. Что-то ударило его по ноге. Подняв пульсирующий болью подбородок, он увидел Абзула – тот слабо корчился чуть выше по склону. После приземления чародей, по-видимому, потерял мантию. Его конечности были согнуты под отвратительными углами, а челюсть поднималась и опускалась в отчаянных судорогах.