Месиво держало шестнадцать эльфиек. Жуткая черная масса сжимала их в объятиях, передвигаясь вяло, почти незаметно, по их запястьям и лодыжкам, бедрам, шеям и животам. Одни были почти полностью поглощены, другие висели, ухваченные за конечности. Только лица оставались открытыми, хотя ни одна из них не была в сознании. Шакал не был уверен, что все они еще живы.
Стоявший рядом Певчий вышел из оцепенения.
– Нам нужно высвободить их из этой херни, – заявил старый трикрат, решительно направляясь к ближайшей эльфийке.
– Подожди, – предостерег Шакал, стараясь говорить ровным, но твердым голосом.
Певчий остановился.
– Они будут нападать? – конкретно и без страха спросил опытный воин.
Шакал посмотрел на Синицу, вспомнив день, когда увидел ее впервые, тот трепет, который его охватил, когда он протянул к ней руку и понял, что она жива, гадая, не ответит ли держащая ее тварь агрессией на его вмешательство. Тварь не ответила, но он и не попытался извлечь ее из этой живой жижи. Теперь же она стояла перед ужасом, из которого сумела сбежать – и к которому вернулась по своей воле, чтобы спасти тех, кто еще в нем оставался.
– Не знаю, – ответил Шакал, не сводя глаз с Синицы. – Но если нападут, нам всем конец.
– Ты знал об этом? – спросил Певчий почти обвинительным тоном.
– Нет. Когда меня увозили, Санчо признался, что были и другие, но я думал, он мертвы. Делия тоже так решила. Синица была одна, когда мы со Штукарем ее нашли. Но она была в сарае возле хижины Месителя.
– Зачем он ее отделил от всех?
– Наверное, потому что она одна была из Рогов. А этих всех доставили из Гиспарты через Игнасио.
Тем временем Синица, не обращая внимания на Шакала и Певчего, смотрела на несчастных эльфиек с едва уловимым отвращением, особенно пристально вглядываясь в тех, что висели выше. Шакал увидел, как на ее лице возникло и укоренилось отчаяние. Она не знала, что делать дальше: здесь ее план обрывался. До этого все ее мысли, должно быть, были сосредоточены на том, чтобы снова войти в эту тюрьму, добраться сюда пешком. Возможно, она не ожидала найти их живыми. Но на что бы она ни надеялась, каким бы ни был ее самый сокровенный страх, сейчас она наконец пришла, и слезы в глазах выдавали ее поражение: Синица не знала, как теперь поступить.
В следующее мгновение она не выдержала.
Беззвучно оскалив зубы, она покачала головой, отбрасывая страх, и решительно двинулась к одной из пленниц. Протянув к ней свободную руку, Синица ухватила девушку за предплечье и потянула, прежде чем Шакал успел ее остановить. Тварь не стала нападать, но когда девушка выскользнула из нее, она воспротивилась, напрягшись, чтобы втянуть ее обратно. Громко выдохнув, Синица потянула сильнее и начала срезать ножом блестящие черные жилы. Шакал, вскинув арбалет, поспешил ей на помощь. Погрузил обе руки в месиво и, схватив бесчувственную эльфийку под мышки, потянул ее наружу. Краем глаза он заметил, что Певчий двинулся выручать другую девушку. Шакал и Синица совместными усилиями мало-помалу высвободили пленницу из неподатливой субстанции. Она издала слабый стон, когда Шакал взял ее на руки. Синица уже двинулась к следующей девушке.