– Заноза и Дуболом, если не помнишь.
– Добро пожаловать в дерьмо, – возвестил Заноза с золотым блеском в улыбке. Приземистая фигура и бледная кожа выдавали в нем хилячного.
Дуболом оправдывал свое имя.
Хват наклонил голову и сплюнул в грязь.
– Ну и поднял ты там пыль, Шакал.
Шакал обернулся и увидел, что посвященные братья все еще спорили. Все, кроме одного. Тот сидел с краю на свине в одной набедренной повязке. На мускулистом животе у него красовалась большая татуировка зияющей пасти с зубами, а с арбалета свисали костяные амулеты. Его варвар непрестанно перебирал копытами и выглядел так, словно от диких предков его отделяло всего одно поколение. Ездок, наблюдая за остальными с плохо скрываемым презрением, провел ладонью по выбритому лбу, чтобы вытереть пот.
– Вижу, Клыки Наших Отцов немного пообтесались, – сухо заметил Шакал.
Хват фыркнул.
– Да уж, этот может и мясо зажарить. Любители орков.
– Никогда не видел вольного, которого вышвырнули из Клыков, – сказал Заноза, лениво теребя яйца через штаны. – Ублюдков – да. Сынов. Черт, да вот Дуболом пришел из Скабрезов! А из Клыков ни одного.
– Это потому что они убивают своих изгнанников, – сурово пояснил Хват.
Шакал слышал об этом, но сейчас держал рот на замке. Подойдя к полуживой хурме, он сорвал остатки плодов и поделился с Очажком, наблюдая за тем, как полуорки рычат друг на друга. Когда стало очевидно, что другой пищи не предвидится, Очажок разочарованно хрюкнул и улегся поудобнее на пыльной земле. Шакал присоединился к нему, вытянув ноги и прислонившись к свину спиной.
Хват повернулся к нему.
– Спать при Предательской луне? – спросил он изумленно. – А тебе явно не нужны друзья.
Шакал только усмехнулся, даже не открыв глаза.
В одни луны тавры появлялись поздно, в другие – не приходили вовсе. Уль-вундулас был огромен. И сколько бы ни было кентавров, они не могли за одну ночь напасть на все поселения страны. Шакал помнил, как радовался Обхват, когда вернулся из Стравы и рассказал, что лошаки так и не пришли. И приврал вдобавок, что всю ночь трахал хорошеньких уньярок. Под нежные воспоминания о покойном друге Шакал задремал, хотя и знал, что спать не время. Но он был до того изнурен, что не мог ничего поделать.
Ему показалось, будто он едва успел моргнуть, как его грубо потрепали за плечо, чуть не свалив на бок. Прикосновение, почувствовал он, было влажным. Шакал, чертыхаясь, выпрямился и недовольно глянул на нарушителя своего сна. Его приветствовало горячее рыло – бородавчатое и отвратительное.
– Уродище?
– Не спал бы ты с открытым ртом, брат, – прогремела крупная тень рядом со свином. – Не то кто-нибудь из этих язычников член туда сунет.