Кентавры были выше ростом, и руки у них были длиннее, поэтому улучить возможность для удара было трудно. Шакалу удалось отрубить наконечник одного из копий, но его хозяин быстро развернул оружие и ударил полуорка древком по ребрам. Пошатнувшись в седле, Шакал отчаянно взмахнул клинком. При всем своем безумии, кентавры отпрянули от стального вихря. Сердито ощерившись, Шакал воспользовался моментом, чтобы бросить меч с руки, отправив его с вращением в голову одного из лошаков, и он вонзился туда с глухим деревянным стуком. Последний кентавр яростно закричал и бросился в атаку. Шакал, извернувшись в седле, обеими руками ухватился за его копье и потянул на себя. Кентавр не выпустил оружия и очутился достаточно близко, чтобы Очажок мог неистово сбить его с ног. А сверху Шакал добил его ударом выхваченного копья.
Рядом с ним, Кул’хуун, обливаясь кровью из небольших ран, снес голову последнему из своих врагов.
Сзади отчаянно завизжал свин. Резко обернувшись, Шакал увидел, что Дуболома сбросили с седла, а его варвар корчится на земле, и из его тела торчат два копья. Пара тавров обступила павшего ездока, готовясь воткнуть копье ему в спину. Шакал метнул трофейное копье – попал одному из лошаков в бедро. Тот забился в агонии, и пущенная Занозой стрела свалила его на землю. Второго тавра удалось этим отвлечь, и Дуболом успел перекатиться на ноги, взмахнув тальваром. Полуорк издал вой, когда лошадиные потроха вывалились на землю.
Оставалось еще трое тавров.
С первым сражался Хват, а двое умудрились набросить лассо на Овса – одно вокруг запястья, второе вокруг шеи. Громадный трикрат, все еще сидя на Уродище, напрягал мышцы, сопротивляясь веревкам, тянувшим его в противоположные стороны.
– Т’хуруук!
Шакал повернулся на крик Кул’хууна, и дикарь-полукровка швырнул ему орочий ятаган. Поймав оружие, Шакал толкнул Очажка, и тот ринулся к его страждущему другу. Шакал перерезал веревку, связывавшую Овсу запястье, и когда веревка резко ослабла, кентавр и полуорк разом повалились на землю. Шакал расколол череп павшего тавра, но второй пустился галопом прочь, волоча Овса за шею.
– Твою мать, – прошипел Шакал и потянул за ремень арбалета.
Но не успел он зарядить оружие, как Овес сумел встать на ноги, только на миг поскользнувшись и сразу найдя опору. Схватив веревку обеими руками, он, кряхтя, тянул ее, останавливая кентавра.
Стрела Шакала врезалась в тавра одновременно с Уродищем. Сбитый с ног лошак быстро выпустил веревку и последнее дыхание.
На помощь Хвату пришел Заноза, и вместе они справились с последним тавром. Шакал вздохнул с облегчением, увидев, что все в его копыте уцелели. Только свин Дуболома, единственная их потеря, лежал, не двигаясь. Немой полукровка стоял на коленях перед животным и прощался с ним, положив ладонь ему на рыло.