Красный Коготь кивнул.
– Значит, поступим вот как, – решил Шакал. – Полурослики могут заняться Каирном, а Дуболом останется с ними для защиты. Все остальные вернутся вместе. Кто против – может остаться на холме и вообще ездить в одиночку.
Последнее заявление Шакал адресовал Кремню, но ездок из Мараных орками лишь на мгновение нахмурился, прежде чем кивнуть.
– Значит, нас остается восемь, – произнес Хват с тяжелым вздохом. – Бывало и хуже, это уж точно.
– Тавры в этот раз поздно явились, – заметил Шакал, глядя на Предательскую луну. – До рассвета недалеко.
Когда он смотрел на небо, ночь пронзил уньярский рог. Четыре длинных раската, пауза, и снова четыре длинных.
Овес нахмурился.
– Никогда такого не слышал.
– А я слышал, – мрачно проговорил Красный Коготь. – За семнадцать ночей в Страве только один раз. Это значит, что холм и башня в опасности.
– Для нас звучит как знак толкнуть свинов и свалить отсюда на хрен, – сказал Заноза.
– Мразь ты кочевая! – брызнул слюной Кремень.
– Верно, – огрызнулся хилячный. – Я пришел сюда, чтобы пережить эту луну. Что коротыши мне сделают, если сбегу? У меня нет копыта, которому нужно получить следующее предупреждение. Если тавры не перебьют этих мелких говнюков, те все равно будут мне рады, когда бы я ни пришел.
Дуболом молча вылез из седла у Занозы за спиной и разочарованно смотрел на уступавшего ему в росте полуорка.
– Заноза, – сказал Хват. – Сбежишь – останешься один.
Мелкий полукровка пожал плечами.
– Уж лучше так, чем ехать прямо в толпу лошаков.
И не говоря больше ни слова, Заноза повернул борова и, окинув взглядом скрытые в тени хижины, выбрал направление. Кремень низко зарычал и, подняв арбалет, прицелился в удаляющегося ездока.
Шакал тоже вскинул оружие и направил на трикрата.
– Он вольный, – предостерег Шакал. – Что тебе тут неясно? Сейчас же убери палец с крючка, Мараный, не то дам тебе новое имя – Червивое Мясо.
С ледяным выражением лица Кремень повиновался.
– Все, закончили? – спросил Красный Коготь несдержанно. – Храбрость не в убийстве дезертиров. Она в том, чтобы делать то, мать вашу, что должно! Давайте уже подниматься на холм.
– Вперед, – приказал Шакал своему копыту и двинулся с места.
Манимые силуэтом башни впереди, они с грохотом пронеслись по пустой деревне. И задолго до того, как они оставили хижины позади, воздух наполнился боевыми криками кентавров. Сбросив скорость, полуорки обогнули просторную конюшню и взглянули на храм.
– Вот черт! – ахнул Пыльник.
Подножье холма кишело кентаврами. Крича и улюлюкая, звери нападали на всех, кто находился на склоне. Жители племени сбились в кучу на вершине холма, вокруг башни, и посылали оттуда вниз залпы стрел. Многие потеряли коней, и те валялись по склону или толпились у подножия. Одна группа всадников, не более тридцати человек, доблестно пыталась извести лошаков тактикой наскоков и отходов, которую использовали с совершенством, однако враги их существенно превосходили числом. Их лошади были на последнем издыхании, колчаны почти опустели. Пока они не пускали кентавров на вершину, но сил оставалось ненадолго.