Я тоже действую с оглядкой. Свои чувства я уже выразила телефонным звонком, поэтому в разговоре инициативу уступаю Эсекьелю.
Однако и завтрак не может притупить мою тоску. Вены на руках Эсекьеля выступают сильнее обычного. Он нахваливает фрикасе, как в первый раз, но уже неискренне. Рассказывает о Перти, о Вальпараисо, о том, как ему не хватало этого приезда к морю. Я ограничиваюсь повествованием о своих молчаливых днях, о прочитанном. Он ест без спешки, почти экономно в отличие от меня — я, наоборот, поглощаю все без разбора. Сколько еще мы продержимся в таком искусственном режиме? Эсекьель, судя по всему, решительно не намерен из него выходить, а я не могу набраться храбрости переломить ход беседы.
Размеренно дожевав последний лист выращенного Сезаром салата, Эсекьель спрашивает:
— Ты… ты по-прежнему с Гарсией?
Наконец-то человеческие чувства, с головой выдающие наигранность всего сказанного ранее.
— Это тебе к чему?
— Просто интересно.
— Я с ним почти не вижусь. Он в отъезде.
— А…
— Почему ты все-таки спрашиваешь? — наседаю я.
Он мнется:
— Из-за твоего звонка. Я подумал…
— То есть все зависит от Гарсии?
Он отрицательно качает головой, слегка приподнимая большими пальцами тарелку.
— Эсекьель, ты думаешь, мы могли бы…
— Нет, — перебивает он, — пока у вас с ним не кончено, точно нет.
— Раньше наличие любовника тебя не волновало.
— Теперь он уже не просто любовник. Вы вместе.
— Так ты все-таки думаешь, что есть вероятность начать заново?
— Не знаю, Амелия, что я думаю. Бесполезно…
— Ничего не бесполезно. И мы с ним не вместе.
— Это ведь не я тебе позвонил.
— А я по крайней мере честно сказала, что скучаю по тебе. Это было нелегко.
— Я хотел узнать, как ты живешь, и все. — Он тщательно промокает губы салфеткой.
— А я хотела узнать, что ты чувствуешь.
Он смотрит на меня долгим взглядом, и я читаю по его глазам. В них плещется сомнение, страх перед неизвестностью. Нежность пополам с досадой. Он сам запутался в своих чувствах, поэтому и прикрылся маской лицемерия.
— Ты приехал разобраться в чувствах?
— Именно, Амелия.
* * *
В Нью-Йорк мы тоже отправлялись разбираться в чувствах. Услышав от Эсекьеля о замаячившей впереди возможности, я стала внушать ему, что шанс упускать нельзя. И он, обычно предпочитавший обходиться без лишних телодвижений, поборол свою нерасторопность и постарался выхлопотать себе эту поездку. Наверное, мы оба надеялись, что в Нью-Йорке перед нами откроются новые горизонты, возможность взглянуть на наш брак под новым углом, ничего не ломая. Хотели мы продолжать ту жизнь, к которой привыкли в Чили? Можно ли было что-то изменить? Оба вопроса остались незаданными, мы маялись ими подспудно, поскольку решить их можно было только отстранившись.