Народу у него было много, очевидно, шло какое-то экстренное заседание.
Я подошел к нему и негромко отрапортовал о прибытии, а затем отправился к себе в кабинет.
Приказал немедленно принести пишущую машинку и никого не впускать, хотя бы даже самого наркомвоена.
Потом взял трубку, вызвал начальника особого отдела армии тов. Васильева и пригласил его к себе.
— Через полчаса буду, — бросил он в трубку.
— А меня тут совсем бумагами завалили! Почему-то и этот пакет ко мне попал в общую кучу. Вот растяпы-то! Читайте, кому он написан-то: «Начальнику Особого отдела в собственные руки»! Нако-сь, читайте, а я своим делом заниматься буду!
Почитал, почитал, пересмотрел все, что я ему заготовил. Так взволновался, что аж вскочил да по комнате забегал.
— Товарищ Лисичкин! Да это нечто феноменальное! Полный отчет о существующем белогвардейском заговоре! Списки, явки, пароли, оперативный план…
— Чай, брехня?
— Какое брехня! Этого всего из головы не выдумаешь: такие подробности. Вы только послушайте…
— А что мне слушать!.. У меня у самого голова от своего вертится. Потом, когда проверите да ликвидируете, тогда и доложите. А кто донесение подписал?
— Анонимное. Подписано: «С товарищеским приветом скромный коммунист. Партбилет №».
— Писал, значит, казначей, неизвестно чей. Дура черт, какой скромный! Жалко, я не читал пакетика. Я б за него подписался…
Начальник Особого отдела ушел, от радости даже не попрощался.
Только он из двери, как дежурный с докладом:
— К вам, товарищ, Василий Курносов просится!.. А мне делов и так по горло…
С ним у нас разговор короток был.
— Здравствуйте, товарищ Курносов!
— Здррр… кня-я-язь…
— Что это вы, товарищ, дрожите, как овечий хвост? Ну и летчик! Не похоже, что вы 12 аэропланов сбили!
На чердаке дома, где жил командарм товарищ Петров, я был в первый раз, и хоть фонарь электрический у меня был первосортный, а другой под левым глазом я все-таки подсадил, не уберегся.
Обследовал весь чердак. Никаких явлений человеческих не обнаружил, только над комнатой товарища Петрова валялись какие-то тряпки. Вроде как бы постель.
Пробрался в сторону над хозяйским потолком.
Осмотрел трубу, борова, ходы. Выбрал, как говорят светские дамы, уютный уголок и залег. Конечно, не спать собрался!..
Было одиннадцать часов вечера…
Главное, чтоб не чихать. Пылища чертовая!..
Ну, Лисичкин, держись!
Открыт или не открыт?..
Вот появилась снизу по лестнице какая-то тень в женских очертаниях. Взошла на чердак. Зашуршала земля в стороне над командармом…
Затем снова стало все тихо. Спать, наверное, легла…