На самом деле довольно странное предписание. Если приёмка новой машины ещё как-то укладывалась в рамки, то вот чего Горазд не ожидал так это того, что со старшим пилотом ему предстоит встретиться только в разрушенном городе Ноябрьске, то есть чуть ли не на прифронтовой полосе. Какой-то перебор с секретностью. Насколько Горазд знал, экипажи из курсантов обычно полностью формировались перед отправкой, а для него почему-то сделали исключение.
Но долго раздумывать ему не дал подошедший Москаленко. Бывший наставник протянул Горазду напечатанную на обычной бумаге книгу, которую до этого держал в руках.
— Что это?
Москаленко почему-то на миг отвернулся, словно бы смутился: — Из-за досрочного выпуска часы истории, литературы и прочих не технических наук у вашего курса совсем скомкали и сократили. Вот тебе принёс для самообразования в свободное время. Чтобы, значит, совсем неучёным дуболомом не выглядел.
Горазд посмотрел на обложку. Книга называлась «Первая межмировая. Война вторжения» за авторством профессора Алексея Геннадьевича Непийвода. Кажется, он раньше что-то слышал об этом человеке. Какой-то крупный современный учёный? Изучающий демонов специалист? Забавная фамилия определённо где-то попадалась.
— Спасибо, — поблагодарил Горазд.
— Имей в виду, — уточнил подполковник так и не поворачиваясь лицом к юноше. — Это не в подарок, а только почитать. Потом вернёшь.
— А если я…
— Никаких «если»! — отрезал Москаленко. — Сказано вернуть, значит вернёшь. Это может быть подарочный экземпляр. Может быть мне его сам Алексей Геннадьевич по почте прислал. Ценная вещь! Поэтому через год или через два, как получится, приедешь в академию и вернёшь мне книгу. А до этого момента не сметь погибать смертью храбрых на поле боя! Вам всё понятно, товарищ младший лейтенант!
— Есть не смерть погибать и вернуть книгу! — отдал честь Горазд.
— Давай, беги. Электропоезд в Новый Урегой уходит через сорок минут, а тебе ещё нужно получить подъёмные в бухгалтерии, собраться и прибыть на лимбяяхский вокзал.
Горазд шагнул прочь. Потом развернулся, повинуясь какому-то внезапному порыву, обнял своего бывшего преподавателя тактики и стратегии, подполковника Москаленко и не говоря больше ни слова побежал за вещами.
Ещё не слишком старый, но изрядно потрёпанный жизнью подполковник замер, по-отчески обнимая последнего из кадетов уходящего прямиком на фронт выпуска, позволяя ему зарываясь лицом в грудь. Когда он наконец отмер, шестнадцатилетнего младшего лейтенанта уже и след простыл. Коснувшись своего настоящего, живого, глаза, он смахнул предательскую слезу. Определённо сейчас нет времени и места ни для стариковских слёз, ни для прочих душевных терзаний. Внутренне подобравшись, Москаленко поспешил к лестнице. Скоро начнётся новый урок, где очередной партии безбожно молодых балбесов нужно попытаться втолковать хоть что-то из того, что может быть поможет им остаться в живых и не погибнуть в первом же настоящем боестолкновении, когда придёт их время выпускаться и идти прямиком в бой, управляя мощными бронированными машинами.