– Что там половцы, не решились еще идти на штурм?
Яс невесело ухмыльнулся. В походе против половцев мы проводим вместе много времени, в этот раз Георгий и даже мой неизменный телохранитель Радей остались в Тмутаракани. Первый – как опытный боец назначен Ростиславом десятником телохранителей княгини и сыновей. Ланка ведь родила еще одного сына, названного, кстати, в мою честь Андреем! Не стоит и спрашивать, кто стал его крестным, на зависть прочим приближенным побратима… А Радея я упросил остаться подле Дали и Славки. В случае чего они с ним не пропадут – по крайней мере, я на это надеюсь.
Хотя лучше будет, если это «в случае чего» никогда не настанет.
– Все так же. Окружили малыми отрядами, постреливают.
– Понятно, все как в последние дни!
Беспокоиться мы начали, еще когда обнаружили многочисленные разъезды куманов, приблизившиеся к нашей стоянке на Днепре. Что печенежские, что касожские дозоры никак не могли углубиться в степь – половцы во множестве атаковали их, загоняя обратно в лагерь. Даже смешанный отряд в три сотни сабель, поначалу прорвавший тонкую цепочку вражеского окружения, вскоре был развернут вдвое превосходящими силами врага.
Это означало только одно – Шарукан уже в степи. Только тогда мы думали, что к нашей стоянке приблизились лишь передовые силы врага, что вся орда целиком появится чуть позже, и потому еще где-то сутки ожидали прибытия Кабугшина с его печенегами.
Не дождались.
И тогда я предложил Ростиславу отступать вначале по днепровскому берегу, а позже заворачивать в Крым – Таврию, как здесь называют полуостров:
– Княже, прости меня. Боюсь, Кабугшин уже не придет.
Ростислав поднял на меня красные от бессонницы глаза. Я ожидал увидеть в них гнев, боль, разочарование, обиду… Ничего. Просто ничего, пустота. Между лопаток явственно пробежал холодок…
– Не за что извиняться, Андрей. Остались бы у Посульской линии, глядишь, половцы нас бы и не обошли. Может, пришлось бы немного поголодать, но ведь печенеги все равно бы пригнали скот. А теперь…
Внутреннее состояние побратима, какая-то надломленность, обреченность в его тоне всерьез меня насторожили.
– Тогда прости, княже, что убедил тебя помочь дядьям. Думал, что успеем объединиться с ними перед решающей битвой, а вот как получилось. Не успели…
– Нет! – Голос Ростислава окреп, глаза его наконец-то загорелись. – Нет. Решение идти на Русь было верным! Это моя родная земля, мой дом, дом моего отца и деда… – Слова побратима зазвучали глуше. – Я никогда не видел последствий набегов степняков. Теперь увидел. И я не жалею о том, что мы пришли на помощь дядьям, на помощь простому люду. Жаль только, не получилось победить. Но мы дадим им бой! И половцы надолго запомнят князя Тмутаракани и его дружину!!!